Мелодия дождя
Шрифт:
Слюна на пол капает от предвкушения.
В кухне полно девчонок. Одна первокурсница нечаянно засовывает руку в кипящую кастрюлю. Лёнька, как обычно, бежит спасать пострадавшую. Такая натура, привитый родителями альтруизм.
Алина ревниво смотрит на его действия.
Девочка симпатичная. Кофе тем временем убегает. В прямом и переносном смысле. Совсем.
Опорожненная досуха турка сиротливо покоится рядом с конфоркой, на которой уже стоит чей-то чайник. Пришлось пить воду из-под крана. Ничего не поделаешь – так устроен студенческий мир.
Иногда
От перегрузки спасает только молодость. Да ещё сознание, что стараешься не для себя, для любимой.
Лёнька не ропщет на судьбу-злодейку. Даже когда разгружали и укладывали неподъёмный деревянный брус и тяжеленные мешки с цементом, мысленно он разговаривал с Алиной. На его застывшем от напряжения лице блуждала счастливая улыбка.
Окружающие принимали её за признак недалёкого ума, потому старались незаметно нагрузить его сверх меры. Усталость и усердие сказывались днём, когда невозможно было уловить смысл сказанного лектором, а сон неожиданно уносил в непроглядную тьму, целиком отключая сознание.
Несмотря на это, Лёнька умудрялся не зарываться в ворох задолженностей по учёбе, вовремя сдавал зачёты, чего не удавалось Алине. Похоже, его влюблённый мозг питался восторгами и восхищением, вырабатывая энергию в количестве, которого хватало на всё, включая саму любовь.
Время на свою милую девочку он находил всегда, самозабвенно одаривал её эмоциями страсти. При Алине он выглядел так, словно вёл не особенно обременённую непосильными занятиями беззаботную студенческую жизнь.
Любимым их совместным занятием стали полемики по любому поводу, которых находилось множество.
Сегодня они сидели в комнате у Алины одни, предварительно съев приготовленный девочкой суп из сосисок, купленных Лёнькой, с удовольствием соревнуясь в острословии.
Сытные ужины случались не часто, возможность остаться наедине и того реже. Настроение у влюблённых добродушно-ликующее. Разговор вдруг коснулся внешней привлекательности девушек.
– Красивая девчонка – серьёзная опасность для окружающих. В древности от них избавлялись при помощи костра, – говорил, улыбаясь, юноша, – если судьи были против нерачительного употребления красавицы, по причине своей меркантильности (не пропадать же добру даром), правда, случалось это очень редко, девушку оставляли в живых, чтобы с наслаждением попользоваться… но потом всё равно сжигали.
– Какой же ты, Лёнька, пошляк. Всё к одному и тому же сводишь.
– Просто я однолюб. Для меня ты самая-самая, причём единственная. По этой причине боюсь и не хочу потерять. Терпеть не могу напрасных усилий. Приручаешь, стараешься, потом, бац – вторая смена. Всё должно быть рационально. Очень удобно, когда каждая вещь на своём месте. Попытаешься разлюбить – сожгу. И себя заодно. Так и знай.
– Вещь, значит! Стул. Деревянный, лакированый.
– Ножки, да, сама понимаешь. Это основное условие успешного проникновение в самую тайную тайну. Неправильно разведённые и зафиксированные ножки приводят к преждевременному разводу. Тебе это нужно?
– Не заговаривай зубы. У меня создаётся впечатление, что ты не меня любишь, а то, что цветёт между ног.
– Твоя ошибка в том, что отрицаешь логику. Первое не исключает, а дополняет второе. Не нужно ловить меня на оттенках речи. Судить нужно не по словам, а по делам. Разве непонятно, что я прикалываюсь? Представь себе, что я стал занудой и букой. Пилю тебя, пилю. Всё меня раздражает, бесит, ревность там, и прочее.
– Я бы сразу дала от ворот поворот.
– Вот. Это я и хотел услышать. Не бросаешь, значит любишь. Пожалуй, сжигать тебя пока не стану. Временно помилую. Такая корова нужна самому. Можно, кое-что попросить?
– Валяй, издевайся. Но ещё чего-нибудь сморозишь – пеняй на себя.
– Пеняю. Разрешите посмотреть, милая дама, одну деталь, о которой вы только что упомянули.
– Я много о чём говорила. Какую именно?
– Вы сказали, что у вас что-то ценное расцвело. Между ног. Разрешите взглянуть. Я, как биолог, естествоиспытатель, очень интересуюсь этим вопросом, исключительно в целях познания истины.
– Так и знала. Ничего другого от тебя невозможно ожидать.
– Есть у меня такой недостаток. Каюсь. Это от молодости. Говорят, что любовного энтузиазма и пыла хватает в среднем на три года, потом мы становимся скучными и унылыми. Как все. Если не научимся относиться к жизни с юмором.
– Неужели все мужчины такие меркантильные, вам ещё что-нибудь, кроме естесвоиспытания, бывает интересно?
– Как же. Я, например, грудь твою обожаю. И попку тоже. А ещё…
– Надо же, целый список, это можно в письменном виде изложить. А душу, например?
– Всенепременно. Очень мне любопытно, какая она и где обитает.
– Потому и не видишь, что голова другим занята.
– А ты… ты уже обнаружила, в каком месте у меня душа? Сколько с собой живу, а где она обитает, не знаю.
– Давай вместе искать.
– Так и я о том же. Но ведь ты опять ругаться начнешь. Дело в том, что любые изыскания начинают от печки. А у тебя особенно горячо между ног. Так с какого места начнём поиски?
– Девочки любые исследования начинают с сумочки.
– Именно поэтому мы не девочки. Кто где ищет, тот там и находит. Душа всегда там, где твои мысли. Если я правильно понял, мои помыслы и мечты сосредоточены на тебе и внутри тебя, а твои – где-то далеко и снаружи. Бери лист бумаги и карандаш. Рисуй большой круг. В нём ещё два, поменьше, перекрывающие друг друга. Один маленький сектор – ты, другой – я, вместе они составляют наш общий дом. Всё остальное, ограниченное замкнутой линией, среда обитания. Я сосредоточен конкретно на нас. Мужчине без женщины ничего, в сущности, не нужно. Есть, пить, спать.