Меломаны
Шрифт:
Мы прошли мимо него и вышли на лестницу. Само заведение находилось в подвалах, под землёй, и по этой лестнице надо было спуститься.
Внутри было оживленно, но и не забито. Кабак знал времена и получше. Странный скрипач и вправду стал непростой проблемой. Здесь было десятка два столиков, какой-то пятачок для танцев, биллиардный стол, неплохо заряженный бар; из колонок звучал дрожащий вокал. Дамочек было до черта и больше. Одни бляди.
Одна из них, уже в возрасте, чернявая, что стояла под стенкой рядом с нами, схватила Контрабаса за рукав.
–
Та улыбнулась, совершенно не оскорбившись.
– А я работаю в стиле ретро.
Эта блядушка была вовсе даже и ничего. Мы пошли дальше, а она осталась там, у стенки, со своей вовсе не блядской улыбочкой на лице. Несколько столиков было совсем свободных, но мы уселись возле бара.
– Придет сегодня Скрипач или нет?
– спросил Контрабас.
– Один черт, - ответил я.
– На сей раз мы и так ничего делать не будем. Только осмотримся.
Здесь мы были единственными гостями при оружии. Безопасность заведения требовала, чтобы ужирающиеся посетители не имели при себе пушек. Бармен искоса поглядывал на нас.
– Это вы пришли пришить этого скрипача?
– спросил он.
Контрабас кивнул.
– А, - махнул бармен рукой.
– На него ничего не действует.
Мы заказали по бокалу пива и выпили. Потом взяли по большой водке, затем снова по пиву. Все было за счет заведения, и у Контрабаса поправилось настроение. Он пел что-то под нос и улыбался проституткам.
– Да что там может быть с этим скрипачем?
– сказал он.
– Так, морочат голову.
Я пожал плечами. Мы взяли опять по водочке. Прошел уже час, пришло немного новых клиентов, я даже старого знакомого усек, Весеннего Розмарина, но наш тип так и не появился. Какой-то совершенно укушавшийся тип начал с барменом ссору из-за какого-то вазона с цветами, который, якобы, всегда стоял на стойке, а в последнее время его там уже не было. Блядушка, которая зацепила нас у входа, время от времени бросала Контрабасу долгие взгляды.
– Она явно в тебя втюрилась, - сказал я.
– Это ей не ширинка моя нравится, - ответил тот.
– Злотые. Свернутые в рулончик. Вот что они засаживают себе ради удовольствия. А все остальное - это уже бизнес.
– Не знаю. Она на других не похожа.
Стоящий рядом мужик все так же продолжал скандалить, пока наконец взбешенный бармен не поставил перед ним тот самый вазон с цветами. Пьяница взял вазон в руки и протянул в мою сторону, будто желая показать.
– Ужасное дерьмо, - сказал я.
– Искусственные цветы. Дерьмо с гандонами.
Мне хотелось его оскорбить, но мужик был настолько же счастливым, сколько и ужравшимся. Совершенно не обижаясь, он глядел на меня.
– Может это и искусственное дерьмо, но какие не какие, а цветы, сказал он.
– Помню, перед войной. сколько было тогда цветов. Настоящих. А сейчас только крапива да осот на развалинах.
Я отвернулся, потому что парень явно был прибацанный. Кому какое дело, что было до войны. Я заказал следующий бокал, а может и водки. Нам тоже уже немного было надо. Еще чуть-чуть - и мы будем готовые.
– Мне уже и без этого скрипача спать охота, - сказал Контрабас.
Да, на грудь и я сам уже принял достаточно. Попытался посчитать, сколько же мы выпили. Много. До черта. причем, больше пива, чем водки. А может и наоборот. Посчитать никак не удавалось. А потом я перестал об этом думать, потому что увидал скрипача.
Он сидел за столиком, поставленном чуть в стороне, за всеми остальными и спокойно вынимал инструмент из футляра. Это был огромный, полный мужик в элегантном костюме, совершенно лысый, с круглым лицом. Я и не заметил, когда это он появился, но вот посетители "Голубого Щита" - те да: за многими столиками разговоры затихли, а несколько человек тихонечко уматывали. Тот совершенно не обращал внимания: положил скрипку на стол, старательно открыл футляр и отложил его на соседний стул. И ни капельки не спешил. Мне не верилось, что такой колосс, рядом с которым даже Тромбон показался бы недомерком, может быть скрипачом-виртуозом. В голове у меня уже прилично шумело, и я знал, что Контрабас чувствует себя не лучшим образом.
Скрипач был уже готов. Он огляделся по сторонам, покачал головой и собирался уж было взять инструмент, когда к нему подошли три типа, до сих пор спокойно сидящих на своих местах. Рожи у них были самые мрачные.
– Ты, вор, - сказал один из троих.
– Ворюга долбаный.
Скрипач поднялся и внимательно приглядывался к подошедшим.
– Отдавай мои бабки, зараза, - продолжал первый тип.
– Мои три лимона. На три лимона меня поставил. Все отдавай. До последнего долбаного злота.
Глаза всех собравшихся были устремлены на них.
– К сожалению, не могу, - бесстрастно ответил скрипач.
Блеснуло лезвие, у мужчины в руке появился нож. Он замахнулся, но скрипач со скоростью, которой я в нем не мог и подозревать, перехватил его руку, потянул и сломал в запястье. Осторожненько, чуть ли не ласково, он отпихнул нападавшего, который отлетел, но не упал, потому что его придержали напарники. В первый миг они хотели идти на помощь дружку, но, встретив стальной взгляд скрипача, отступили.
– Пожалуйста, не надо мне мешать, - сказал скрипач в их сторону. Мне хотелось бы сыграть. Возможно, кому-то это и покажется странным, учитывая времена, в которых мы живем, но я зарабатываю на жизнь музыкой.
Он взял скрипку в руку, поднял смычок. Все вокруг замерло в ожидании.
И он заиграл. Играл он чертовски здорово. С его музыкой ко мне пришли покой и расслабленность. Сопротивляться я и не собирался. Мне было очень хорошо. Смычок в руках скрипача мягко плыл по реке струн. Мне захотелось стать легким-легким, захотелось стать русалкой. Краем глаза я увидал, что клозетная бабуля валит в музыканта из автомата. Мне так хотелось сказать, чтобы он отъебался. Но не мог. Был русалкой. Очень медленно я сполз со стула, а через мгновение уже спал.