Меловой человек
Шрифт:
— Ну да, потому что, будь это свидание, мы бы уже трубили об этом вовсю. Я бы даже самолет наняла, чтобы он проносился над нами с баннером — «У ЭДА СВИДАНИЕ!».
— Я и так вполне счастлив, спасибо.
— Просто напоминаю, что жизнь коротка!
— Посмеешь сказать: «Бери от жизни все», — и я отберу у тебя все пиво!
— Все не все, а какую-нибудь задницу прихватить можно, — подмигивает она и плавной походкой покидает кухню. Я слышу ее шаги на лестнице.
Вопреки здравому смыслу, я наливаю себе еще. Я немного
Я поднимаюсь наверх, быстро принимаю душ и переодеваюсь в серые вельветовые брюки и рубашку, вполне обычную, на мой взгляд. Провожу расческой по волосам, в результате чего они начинают топорщиться еще сильнее.
Не знаю, как у других, но мои волосы не поддаются никакой укладке — ни простой расческе, ни воску и гелю. Как-то раз я подстригся совсем коротко, но волосы каким-то чудом отросли на пару дюймов всего за ночь. Но, по крайней мере, у меня волосы есть. А вот судя по тем фотографиям Майки, которые я видел, ему не так повезло.
Я отвожу взгляд от зеркала и спускаюсь вниз. Как раз вовремя. В этот же момент раздается звонок, сопровождаемый тяжелым стуком дверного молотка — бах-бах-бах. Терпеть не могу, когда люди сначала звонят, а потом начинают еще и барабанить, давая таким образом понять, что им нужно войти так срочно, что они не побрезгуют использовать весь арсенал при атаке на мою частную собственность.
Беру себя в руки и пересекаю холл. Застываю — всего на миг, — а затем открываю дверь…
В книгах такие моменты обычно самые драматические. Реальность разочаровывает своей банальностью.
Я вижу маленького жилистого мужичка средних лет. Волос у него почти не осталось — если не считать небольшого полукруга на лысой голове. На нем, судя по всему, очень дорогая рубашка, спортивная куртка, темно-синие джинсы и сверкающие лоферы на босу ногу. Мне всегда казалось, что мужская обувь без носков выглядит по-идиотски. Как будто человек одевался в жуткой спешке, в темноте, да еще и с похмелья.
И я знаю, что видит он. Тощего мужика, более высокого, чем все остальные, в потертой рубашке и мешковатых брюках, с дикой шевелюрой и чуть более морщинистым лицом, чем положено в сорок два года. Но есть особенные морщины, которые нужно заслужить.
— Эд! Рад тебя видеть.
Честно говоря, не могу ответить тем же, поэтому просто киваю. И, прежде чем он протянет мне руку и я буду вынужден ее пожать, я отступаю и делаю приглашающий жест.
— Пожалуйста, проходи.
— Спасибо.
— Сюда.
Я принимаю его куртку и пристраиваю ее на вешалку и затем показываю путь в гостиную, хотя совершенно уверен, что Майки не забыл, где она находится.
Меня внезапно поражает, какая у меня убогая и темная гостиная. Может, она видится такой в сравнении с великолепным отутюженным Майки. Сейчас эта комнатка кажется пыльной, облезлой — сразу ясно, что ее владелец не особенно заботился о красоте ее убранства.
— Могу я предложить тебе выпить? Я как раз недавно открыл бутылку неплохого «Бароло». Есть еще пиво или…
— Пиво будет в самый раз.
— Отлично. У меня «Хейнкен».
— Что угодно. Я не так уж часто пью.
— Точно. — Это еще одна наша общая черта. — Принесу его, оно в холодильнике.
Я иду на кухню, достаю и открываю бутылку «Хейнкена». Перед тем как уйти, снова беру свой бокал с вином и делаю большой глоток, а затем доливаю туда еще из бутылки, уже наполовину пустой.
— Ты неплохо поработал над этим старым домом.
Я подпрыгиваю и оборачиваюсь. Майки стоит в дверях и осматривается. Интересно, видел ли он, как я пью вино и подливаю себе еще? А потом мне становится интересно, какого черта меня это должно волновать.
— Спасибо, — говорю я, хотя мы оба знаем, что я почти ничего не сделал для «этого старого дома».
Я передаю ему пиво.
— Такой старый дом, наверное, жрет много денег, а? — спрашивает он.
— Это не самое худшее.
— Удивлен, что ты его не продал.
— Думаю, я тоже могу быть сентиментальным.
Я отпиваю из бокала. Майки — из бутылки. Момент затягивается, и вполне естественная пауза превращается в неловкую тишину.
— Итак, — говорит Майки, — ты теперь учитель?
Я киваю:
— Да. Кара за мои грехи.
— Тебе это нравится?
— Почти всегда.
Почти всегда мне нравится тот предмет, который я преподаю. И я стараюсь поделиться этой любовью со своими учениками. Я хочу, чтобы им полюбились уроки, хочу, чтобы они уходили с них с багажом новых знаний.
Но бывают и такие дни, когда я чувствую себя уставшим, когда у меня болит голова с похмелья и я ставлю всем пятерки, лишь бы они заткнулись к чертям и оставили меня в покое.
— Забавно. — Майки встряхивает головой. — Я всегда думал, что ты станешь писателем, как твой отец. Язык всегда был твоей сильной стороной.
— Ты тоже всегда неплохо выдумывал. Думаю, поэтому ты теперь занимаешься рекламой.
Он смеется, но этот смех кажется немного неестественным. И вот — еще одна пауза.
Я делаю вид, что проверяю, как там спагетти.
— Наскреб тут немного. Надеюсь, ты не против спагетти?
— Да, отличная идея. — Я слышу скрип стула, когда Майки на него опускается. — Спасибо… за хлопоты. Я имею в виду, что с легкостью смог бы оплатить ужин где-нибудь в пабе.
— Надеюсь, не в «Быке»?
Выражение его лица становится более напряженным.
— Думаю, ты рассказал им о том, что я приехал.
Уверен: говоря «им», он имеет в виду Хоппо и Гава.
— Вообще-то нет. Но Хоппо сказал, что вы с ним столкнулись в городе, так что…