Men from the Boys, или Мальчики и мужчины
Шрифт:
Джина ждала. Я убрал ногу. Она слегка побаливала.
— Я хочу, чтобы у Пэта была своя собственная жизнь, — сказал я. — Я не хочу, чтобы его жизнь была занята матерью, отцом и тем, что между ними произошло. Нашим разводом. Всем прочим дерьмом. Мы должны дать ему жить собственной жизнью, Джина. Мы перед ним в долгу.
Она улыбнулась и ушла, а я остался стоять, уставившись на закрытую дверь. Я слышал, как дважды повернулся ключ, а потом ее шаги из прихожей в комнату. Она не согласилась. Или, возможно, эта мысль была слишком трудна для ее восприятия.
Мысль
12
Я стал бояться шагов почтальона.
У меня внутри все падало, когда я слышал, как он тяжело ступает по садовой дорожке, потом раздается металлический стук почтового ящика — и вот они уже там, мои проблемы, красные счета в коричневых конвертах, притаившиеся между меню ресторанов и рекламными проспектами, столь же заметные, как сыпь. Симптомы внезапно навалившейся бедности.
Но хуже всего был белый конверт с письмом от ипотечного банка. И стиль изложения — такой неестественный, такой тусклый, механический ответ базы данных, которая много раз видела неудачников, подобных мне.
«Если Вы испытываете затруднения в оплате ипотечного кредита…»
Сид спустилась по ступенькам, глядя на меня, и я быстро свернул письмо.
— Гарри, — сказала она. — Нам надо поговорить о деньгах.
Я засмеялся и обнял ее.
— Нет, не надо, — заявил я. — Потому что что-нибудь изменится. Что-то всегда меняется.
Она обняла меня за талию. Положила голову мне на плечо. Но не улыбалась.
— Сейчас все не так, как раньше, — сказала она. — Я чувствую это, когда бываю в Сити. Что-то происходит. Тебе нельзя просто взять и устроиться на работу. Мужчине твоего возраста…
Это было подлостью. Я разжал объятия. Теперь никто из нас не улыбался.
Телефон, лежащий у меня в кармане, завибрировал, и я вытащил его. Обычно любой звонок на мобильный вызывал у меня приступ раздражения — хорошая тема для «Оплеухи», подумал я, на мгновение забыв о том, что наше маленькое шоу кануло в Лету, — но теперь я с благодарностью откинул крышку, так как это означало, что мне не надо думать о деньгах.
«Неизвестный абонент», — сообщил телефон, и это была не шутка.
— Вы меня не знаете, — раздался спокойный, интеллигентный мужской голос. — Меня зовут Питер Гроувз. Я… хм… бойфренд Джины.
Сид смотрела на меня. Я отправился в холл.
— Алло? — сказал я.
Меня это вывело из себя. Все это. То, что этот парень вот так запросто берет трубку и звонит мне домой. То, что он называет себя бойфрендом Джины, ни капли не стыдясь и не смущаясь этого. То, что он сейчас явно рядом с моим сыном. Бойфренд, скорее всего, проводит ночь со своей герлфренд, а сын спит в соседней комнате. Как называют это бойфренд и герлфренд? Гость, остающийся на ночь? Детский праздник?
— Меня зовут…
— Да, я понял, — ответил я, выходя в сад. Там я спрятался под карнизом домика для игр.
— Что мне нужно? — Похоже, он растерялся. — Ну, если возможно, я бы хотел с вами встретиться. Поговорить. Обсудить, что происходит, и попытаться найти решение проблем.
Этот язык был мне незнаком. Я не мог на нем говорить. Я почувствовал, как закипает кровь. Во рту пересохло. Я осознавал, что этот спокойный, разумный человек переполнил меня убийственной яростью.
— Я не хочу встречаться, — сказал я, и это прозвучало более мрачно, чем мне хотелось.
Сид стояла в дверях кухни, встревоженно глядя на меня. Ее руки были сложены на груди. Откровенно говоря, этот ее жест всегда разрывал мне сердце. Казалось, что она пытается защититься.
Я услышал, как он вздохнул. Мне это понравилось. Звук его вздоха в моем ухе.
— Я думал, это было бы хорошо для Джины, — проговорил он, убеждая меня. — И для ее сына.
Ее сына. Не «Пэта». Не «вашего сына». Все, что говорил этот парень, ужасно раздражало меня. Но я знал, что встречусь с ним. Это было необходимо.
— О’кей, — сказал я, вспомнив примерно дюжину кафе неподалеку от моего бывшего места работы.
К северу от Оксфорд-стрит, там, где вечная толпа окружает станцию метро «Марилебон», торопясь от Портленд-плейс к Бейкер-стрит. Там было полно кафе и закусочных, и я внезапно ощутил острую тоску по работе. Я назвал кафе на Марилебон Хай-стрит, день и время.
— Меня все устраивает, кроме времени, — ответил он. — Нельзя ли назначить…
— Нет, нельзя, — отрезал я.
Я смотрел на домик для игр Джони. Ночью дверь приоткрылась, и внутри валялось несколько упавших листьев. Я стал выбрасывать их наружу.
— Это вы мне позвонили, помните? — сказал я парню, этому Питеру. — Вы можете или нет?
Тишина.
— Хорошо, — сказал он. — Увидимся там.
— Приходите без оружия и один, — велел я. — Или ваша герлфренд больше никогда вас не увидит.
Снова тишина.
— Шутка, — объяснил я и положил трубку.
Потом вернулся в дом, где меня ждала жена с письмом из банка.
Пэт стоял на автобусной остановке на Тоттнем-Корт-роуд.
Там были и другие ребята, но никто из них не носил форму школы Рамсей Мак. По утрам ему приходилось проделывать огромный путь.
— Привет, — поздоровался я и потянулся, чтобы открыть пассажирскую дверцу.
Пэт скользнул внутрь, сунув рюкзак между длинных жеребячьих ног, унаследованных от матери. Он слегка улыбнулся и кивнул. Я тронулся с места и засмеялся.
— Просто проезжал мимо, — объяснил я.
— Просто проезжал? — спросил он.
Он выглядел так, словно забыл причесаться. Мне захотелось обнять его, но вместо этого я повернул машину на север и включил радио.
— Ага, у меня была встреча за завтраком. Все прошло отлично. У нас с Марти возникло много идей. Эти люди — ну, с которыми мы завтракали, — похоже, очень заинтересовались.