Мена
Шрифт:
Только он и знал. Богдан Серов работал еще на моего отца, поэтому без вопросов примкнул к «риановским». Его тоже в первую очередь интересовали деньги. Мужик наебывал меня, как мог. Это было настолько очевидно, что я сама не стала ставить нас обоих в неудобное положение.
– Богдан, я ценю твою преданность, – честно сказала я. – Поэтому мне хватит 50% от дохода клуба. Развивайся, как можешь. Пока ты мне нужен, я вопросов не задам. Но не пытайся наебать меня больше, чем я тебе позволяю. Меня уже жизнь и так поимела. Если еще и ты меня кинешь, мне терять уже
Серов принял и понял. Он исправно снабжал моих парней шлюхами и платил вовремя мою долю. Моей половины хватало, чтобы покупать оружие, нанимать бойцов и держать на расстоянии остальную братву. За шесть лет было всего пара стычек в клубе с Тагировскими абреками, потом несколько нехилых перестрелок, но в лицо меня никто не видел.
Юсуповым и Филатовым вообще до меня не было никакого дела.
Для всех остальных в этом городе я была Рианой. Просто Рианой и все. Без отчества и фамилии, даже мои наемники не догадывались, на кого работают. Я им не за это плачу, чтобы они мой паспорт проверяли.
Юсупов отстал от меня через год, а Бадоев не унимался чуть дольше, так я ему понравилась. Ну, или папино наследство? Я уже не воспринимала себя отдельно от него.
Тагир был очень красивым мужиком, авторитетным и вежливым, только слухи о нем ходили нехорошие. Поговаривали, что он жуткий садист и извращенец по отношению к женщинам, что ни одну девушку он замучил до смерти в своем доме, больше похожем на неприступную крепость. Может быть, это всего лишь сплетни, происки конкурентов и завистников, а может быть он бы меня любил и уважал, как жену, только проверять особо не хотелось. К тому же, он сделал себе имя на торговле наркотиками, а у меня не было желания связываться с нелегалом.
Бадоев быстро понял, что хранить юной девушке свою девственность в бегах не так просто, поэтому смирился, что мы с ним не созданы друг для друга. Как и все кавказцы, Бадоев на бывшей в употреблении невесте не женился бы никогда.
Насколько были легальны Филатовы, я не знала. Слышала, что они занимались драг металлами и камнями, а что там да как, меня не интересовало. Филатовых было трое: два брата и сестра.
Братья были завидными женихами и не только в нашем городе.Вадим и Илья были оба невероятно красивы и сексуальны. Я видела их однажды на открытии кинотеатра, где собралась вся элита нашего города.
Тогда я была еще Ариной, поэтому помню смутно. Только врезалось в память, как жадно смотрели женщины на этих брутальных блондинчиков. А еще с ними была сестра. Совсем юная, еще младше меня, только она была брюнеткой.
Сейчас братьям примерно 36 и 32 года, но они до сих пор не женаты. Интересно почему? Тут тоже болтали разное. Злые языки мели, что они геи.
Про меня тоже баек было не счесть. Самыми нелепыми были слухи о том, что я регулярно устраиваю оргии со своими бойцами, потому что в одиночку ни один мужик не может меня удовлетворить.
А еще у меня есть танк, вертолет, целый склад оружия, а еще я люблю пытать пленников, если удасться кого поймать.
Почему я не ударилась в бега глобально? Я могла бы уехать из страны и пропустить эти ужасные шесть лет, что я живу не своей жизнью, где я страдаю, шарахаясь от каждого шороха, где меня хотят убить, где я готова убить любого, кто косо посмотрел. Меня дважды пытались изнасиловать, в меня стреляли, мне приходится иметь дело со шлюхами и убийцами. О каком парне, а тем более о детях может идти речь?
Мне плевать на деньги отца. Я уеду, но сначала найду тех, кто лишил меня родителей. Сразу обоих. По чьей вине я выросла озлобленной и черствой. Из-под земли достану тех, кто толкнул меня на шестилетнее скитание.
Убью всех! Всех до одного! Даже не хочу смотреть, как они мучаются. Раньше хотела. Жаждала видеть эту предсмертную агонию, страх в глазах, а потом обреченность, когда они поймут, что нет спасения – только смерть.
Я много видела жестокости, насилия и несправедливости, но я не кровожадна. Я хочу, чтобы осталось во мне что-то человеческое для моих детей. Когда-нибудь они обязательно у меня появятся, а пока что я просто солдат, ищущий мишень.
Найти убийц родителей становилось все сложнее. Время не было моим союзником. Те, кто хоть что-то мог мне рассказать, умерли или уехали. Шансов что-то узнать становилось все меньше и меньше.
А тут мой организм очень «вовремя» напомнил мне, что я девочка.
Я вышла из больницы и села в машину. Арчи меня уже заждался.
– Все в порядке, Ри? – спросил парень у меня, стаскивая с моего лица очки. – Ты бледная.
С этим амбалом я была ближе всех и дольше всех.
Я связалась с их бандой будучи в бегах. Они промышляли грабежами и разбоем. Меня приняли потому, что я стала наводчицей на Юсуповские склады и магазины, которые мы обчистили до крошки. Они научили меня драться и стрелять.
Их главарь Сева был настоящим отморозком. Бывший военный, списанный на гражданку, из-за психических отклонений, был помешан на оружии. От него я многому научилась, в том числе тактике и стратегии. Я впитывала военную науку, как губка, ловя каждое его слово, ведь он не был теоретиком, он был практиком. От него у меня остались хорошие связи с торговцами оружием и боеприпасами и мой жетон-маячок, по которму мои люди могли всегда знать о моем местонахождении в данный момент.
Сева был хорошим учителем, жаль ничего не делал бесплатно. Понятно, наверное, как он потребовал от меня рассчитаться за его доброту? Он был первым, кого я убила. Самое страшное, что мне не было его жалко. Он не снился мне по ночам, у меня не тряслись руки, я не испытала шока или потрясения, скорее облегчение. Я так устала бояться и прятаться, зависеть от других людей, что его смерть стала доказательством того, что у меня есть возможность что-то решать самой.
Потеряв главаря, парни растерялись. За власть никто не грызся. Никто не захотел тянуть эту телегу. Тогда вызвалась я. Выяснив, что у меня еще и деньжата водятся, бандиты быстро согласились, а Арчи стал моей правой рукой.