Меньшее зло
Шрифт:
– Вы считаете, что служба в разведке дает вам привилегии?
– Простите?
– Вы пришли сюда, чтобы стать офицером. Я прав?
– Так точно, господин майор.
– Вы поступили к нам только благодаря протекции полковника Питерса. Считаете, что учеба будет проходить по такому же принципу? Считаете, что вам присвоят звание автоматически?
– Никак нет, господин майор!
– Тогда в чем дело?
Говорить правду было нельзя, поэтому мне пришлось выдать уклончивый и максимально нейтральный в данной ситуации ответ:
– Господин
Собеседник несколько секунд рассматривал меня откровенно враждебным взглядом, а затем процедил сквозь зубы:
– Я не люблю пустые отговорки, сержант Фишер. Если вы продолжите игнорировать мои лекции, то будете отчислены. Советую очень хорошо об этом подумать.
– Так точно.
– Вы свободны.
Покинув территорию академии, я еще минут пять стоял возле проходной, вспоминая слова майора. В сравнении с тем, что уже много лет встречало меня на Полосе, прозвучавшие угрозы казались несерьезными, откровенно смешными и оторванными от реальности, но игнорировать их было бы слишком глупо.
Пришлось напомнить самому себе, что мир не ограничивается линией фронта, а моя судьба напрямую зависит от того, смогу ли я получить лейтенантские лычки.
– Чертов Питерс…
– Сержант, вас подбросить до города? – из окна притормозившего рядом транспорта высунулся улыбчивый розовощекий солдат. – Забирайтесь!
Я не стал отказываться. Поднялся в кабину, разместился на сиденье, аккуратно сжал коленями винтовку, после чего рассеянно уставился сквозь лобовое стекло.
– Мне к станции ехать нужно, – сообщил водитель, ловко выруливая на шоссе. – Могу по пути вас высадить, могу прямо до конца довезти. Как лучше?
– В районе парка.
– Сделаем, – солдат энергично кивнул и тут же задал следующий вопрос: – А вы здесь проездом или на курсах?
– На курсах.
– Тоже хочу офицером стать, но мне пока что еще рано. Вы где-то тут служите?
– Нет, ближе к фронту.
– Опасное дело, – многозначительно кивнул собеседник, объезжая длинную и широкую яму. – Не хотел бы там оказаться.
– Станешь офицером – пошлют.
– Вряд ли… проклятые дороги… у меня образование есть, попробую в штаб устроиться… дерьмо!
Попавшая под колесо выбоина на время прервала нашу беседу, но затем словоохотливый водитель опять взялся за свое:
– Вы давно на фронте? Говорят, сейчас там совсем тихо стало.
– Относительно.
– А в каких частях служили?
– Тыловое обеспечение.
– Хорошее место…
К счастью, академия располагалась совсем неподалеку от города и тягостный разговор закончился достаточно быстро. Машина затормозила возле приземистой металлической ограды, я спрыгнул на бетон, а потом направился в сторону длинной аллеи, обрамленной редкими желтовато-зелеными елями.
Несмотря на свои более чем скромные размеры, парк уже долгие годы являлся главной достопримечательностью Спарты, а также излюбленным местом отдыха для живущих поблизости людей. Вот и сейчас сквозь веселое журчание
Не желая участвовать в общем веселье, я дошел до ближайшей скамейки, сел на нее и в очередной раз задумался о том, что случилось за последние дни. Возвращение из рейда, полковник, офицерские курсы…
Хотя на первый взгляд распоряжение Питерса выглядело вполне логичным и даже закономерным, меня не отпускало ощущение какой-то неправильности, иррациональности всего происходящего. Как будто моя жизнь, до этого момента отлаженная и спокойная, внезапно пошла под откос.
Странное, не совсем четкое, однако весьма мерзкое ощущение.
– В парке запрещено находиться с оружием, – внезапно послышался чей-то извиняющийся голос. – Прошу вас сдать его в пункт хранения или покинуть зону отдыха.
Я обернулся.
Передо мной стоял полноватый мужчина лет пятидесяти, одетый в выцветшую черную форму и неуверенно сжимавший в руках короткую резиновую дубинку.
– Простите, господин сержант. Такие правила.
– Правила? Как долго действует этот запрет?
– Уже месяц, господин сержант. Еще раз простите, но вам лучше уйти.
Спорить и затевать конфликт не имело никакого смысла, так что я поднялся, забрал стоявшую рядом винтовку и направился к выходу.
– Извините…
На улицах города веселья было заметно меньше. Стены домов выглядели неухоженными, дорожное покрытие изобиловало трещинами, попадавшиеся мне навстречу люди казались чересчур изможденными и недовольными, а начавшаяся изморось лишь усугубила общее впечатление, создав разительный контраст с той картиной, которую я наблюдал в парке.
Длинная очередь, ведущая к пункту раздачи еды, стала еще одним характерным штрихом.
– Чего уставился? – в голосе обратившегося ко мне мужчины послышалась неприкрытая агрессия. – Урод.
Державшая его за руку женщина вздрогнула и бросила в мою сторону отчаянный взгляд. Находившиеся рядом люди дружно расступились.
– Вот где уже ваши игры стоят, – продолжил мужчина, экспрессивно чиркая себя пальцем по горлу. – Жизни из-за вас уже никакой нет… что смотришь? Стреляй, тварь!
– Не сердитесь, пожалуйста…
Мне стало противно, я отвернулся и перешел на другую сторону улицы, слыша постепенно стихающие за спиной оскорбления. Настроение окончательно испортилось.
Несмотря на внешнюю иллюзию благополучия, страна тяжело переживала затянувшуюся войну. Дефицит нормального продовольствия и рабочих мест, находящаяся в глубокой депрессии промышленность, а также безвозвратно утраченные технологии вели к медленному, но неотвратимому регрессу, затрагивавшему практически все сферы жизни. Возможно, такая участь ждала большинство отколовшихся от Федерации колоний, возможно, «повезло» только нашей планете, но факт оставался фактом – вспыхнувший пятнадцать лет назад конфликт оказался слишком тяжелой ношей для двух крохотных государств.