Ментовская бригада
Шрифт:
Власов пытался осмыслить услышанное. Майор даже не знал, что его поразило больше — то обстоятельство, что Пепел легализовался благодаря сотрудничеству со спецслужбами, или же факт, что у него и Крайнова не было этой информации.
«Вас плохо информируют», — сказал Карлсон. Значит, ФСБ затеяла свою игру? Откуда теперь ждать удара?
— Так его до сих пор опекают или просто вышвырнули из страны?
— Скорее всего, второй вариант. Но из поля зрения его вряд ли будут выпускать. Во всяком случае, в первое время.
— А каков тут ваш интерес? — спросил Власов. — Вы что, киллер, бизнесмен, разведчик? Или кто-то еще?
— Всего понемногу, — усмехнулся швед. — Мой интерес я оставлю при себе. Моя задача состояла в том, чтобы поделиться с вами этой информацией. Если позволите, дам один совет: не делайте сейчас резких движений.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Власов.
— Если вы начнете выяснять, кто в спецслужбах блокирует важную для вас информацию, то рискуете оказаться за бортом лодки не завтра, а уже сегодня. А так у вас есть шанс присмотреться к ситуации.
— Вы говорите только обо мне? Местоимение «вы», знаете ли, может относиться как к одному человеку, так и к группе лиц.
— Можете трактовать, как вам заблагорассудится, — любезно разрешил швед. — И если у вас — да-да, у вас с Крайновым — появятся новые данные о местопребывании Пепла, подумайте, может быть, вам тогда стоит позвонить мне.
Карлсон написал на клочке бумаги ряд цифр и вручил его Власову, присовокупив визитку. Майор заметил, что номера телефонов указаны разные.
— Второй для особых случаев, — пояснил Карлсон. — Примерно таких, как сейчас. Так что звоните, буду рад еще раз встретиться с вами.
Власов возвращался в управление. Он не боялся ходить без охраны. Взрывы, которые организовали люди Пепла, оказались лишь акцией устрашения. Недаром было выбрано время, когда люди уже ушли с работы, чтобы обойтись без жертв или минимизировать их количество.
Власов понимал, что главная битва впереди. Он рассчитывал, что план действий он разработает вместе с Крайновым. При этом надо будет учесть информацию, только что полученную им от Карлсона.
Майор медленно шел по знакомым улицам и даже не пытался думать. Сейчас его наполняли только эмоции.
Власов смотрел на город какими-то новыми глазами. Сейчас он видел не строения, не яркие вывески магазинов и ресторанов, театров и клубов, не дома разной этажности с цветными занавесками в окнах, уставленных горшками с растениями. Майор воспринимал Радлов как схему собственности.
Вот этот магазин принадлежит такому-то. Он скоро продаст его соседу, который еще и арендует помещение, находящееся рядом. Тот расширит свое дело и откроет три новых точки продаж.
Соседний квартал целиком принадлежит бывшему боксеру, который поднялся на дружбе с уголовниками. Сначала он тренировал братву, а потом его взяли в долю. И что же? Прошли годы, той братвы давным-давно нет, а этот деятель процветает, открыл несколько ресторанчиков, один другого лучше. Он выписывает сомелье из Франции, в его клубах выступают лучшие артисты.
Вон тот дом старинной постройки три года назад обветшал настолько, что его собирались сносить. Но нашлись люди, выкупили и отреставрировали здание, вернее сказать, воспроизвели до мелочей первоначальный облик. Теперь перед нами памятник архитектуры, который показывают экскурсантам. В нем размещается страховая компания.
Высотки на юге — собственность кавказцев, строительство в центре контролируется местными и москвичами. Про окраины района, примыкающие к Московской области, разговор отдельный.
Город, знакомый с детства каждым камешком, любым деревом, теперь казался Власову какой-то таблицей с графами: «объект», «собственник», «доход» и «примечания». В последней графе указывалось бы, сколько хозяева отстегивают Крайнову, налом или перечислением деньгами, и уточнялось бы, фиксированная это сумма или процент.
Конечно, в каких-то строчках стояли бы прочерки. Кроме Крайнова, были еще люди, которые кормились от здешнего бизнеса, но на половину Радлова полковник Крайнов явно претендовал в одиночку.
Власов представил, как рушатся привычные схемы, начинается хаос, грызня между здешними бизнес-кланами и политическими группками, хотя все они состоят в одной, самой главной партии. Кровь, посадки, закрытие множества заведений, вывески «продается» на каждом третьем магазине!.. Конечно, все в конце концов придет в норму, но период безвременья может продлиться довольно долго, и перегруппировывать силы снова придется сверху.
Понятно, что ситуация и так меняется чуть ли не ежедневно, но это очень плавные и предсказуемые сдвиги, которыми можно управлять самостоятельно и аккуратно. Так река то мелеет, то выходит из берегов, но на первый случай предусмотрены водохранилища, а на второй — мешки с песком и бетонные заграждения. В радловской бизнес-империи существовали и свои дамбы, и резервные фонды для экстренных ситуаций.
В управлении все шло своим чередом. Кто-то занимался работой, кто-то — делами. Дела, конечно же, были важнее, но отчет требовался и по работе. Власов проглядел сводку происшествий. Ничего особенного. Девочка пропала и нашлась, три дорожно-транспортных происшествия, погибший строитель-мигрант, стихийная демонстрация против сноса гаражей.
На первом этаже здания узкий коридорчик сворачивал влево и вел к единственной комнате. В нем стояли простые офисные стулья, на которых обычно ерзали несколько человек, ожидающих своей очереди. Несмотря на то, что на двери отсутствовал номер, это помещение было прекрасно известно любому человеку в Радлове, который вел свой бизнес.
Мелочь оставили местным группкам. Надо же ребятам чуть подкормиться. Иногда им подкидывали куски пожирнее в обмен на лояльность. Еще от местной братвы требовали участия в наведении порядка. Ее можно было задействовать в разных ситуациях, когда полиции вмешиваться не стоило. Например, разобраться с наглыми приезжими торговцами овощами и фруктами, внезапно оккупировавшими пустырь и разложившими там свои товары, или с футбольными фанатами, устраивающими драки еще на подступах к стадиону.
Можно было задействовать ребят как провокаторов во время мероприятий оппозиции. Случались и «мокрые» заказы, которые всегда исполнялись аккуратно.