Ментовская бригада
Шрифт:
Как раз тогда, после «Пиратов двадцатого века», начался бум восточных единоборств. Даже в Радлове открылся кружок по карате. Сема записался еще и на бокс, не забросил легкую атлетику, а вот на учебу времени уже не оставалось.
Учителя пытались вызывать так называемых родителей, да куда там! Те жаловались, что, мол, непутевый, дай бог восьмой класс закончить, а там в ПТУ какое-нибудь определить. Вот, хотя бы в том же Радлове — в электротехническое, глядишь, и будет толк со временем.
Несколько приемов, показанных на переменах, сразу заставили ребят уважать Семку-грузчика. Две кровавые драки с пацанами из старшего класса мгновенно подняли его на недосягаемую высоту. Он вышел из них победителем, отделавшись несколькими синяками, сам же сломал одному противнику нос, а другому — два ребра.
Разумеется, в этом случае не обошлось без милиции. Сему поставили на учет. Дядька совал пятерки и десятки — это в зависимости от их социального статуса — родителям учеников, получивших увечья.
В школе теперь говорили, что Сема из блатных. Молва даже придумала ему старшего брата, который сидел в тюрьме. Пеплов не опровергал, но и не подтверждал этой легенды.
Семен ни в какое ПТУ идти не собирался, школу закончил из принципа, с грехом пополам, но не восемь классов, как предполагали приемные родители и учителя, а все десять. Домашние задания ему делали одноклассники, страшась его кулаков.
Сема помотался немного между чахлыми радловскими заводиками, работал то грузчиком, то помощником мастера, а потом решил, что такая жизнь не для него. Люди толком ничего не делают и уйти не вовремя никак не могут. Отбывать положенное время, как учили его дома, он не мог. Слово «отбывать» для него ассоциировалось исключительно с наказанием и отсидкой.
Через полгода Семен пристроился на пункт приема металлолома. Там вроде и платили нормально, что-то и на карман перепадало, и физическую форму можно было поддерживать, таская тяжести вместо зарядки.
Постепенно круг друзей Семы перемещался из школьных коридоров в спортивные залы. Ему попался хороший тренер по боксу, который учил его держать удар и уклоняться от него, порхать по рингу, как бабочка, интуитивно находить слабые места противника. Последним умением Сема особенно гордился, но никому и никогда об этом не рассказывал.
Он сдружился еще с одной компанией боксеров из соседнего райцентра. В ней верховодил мутный тип, который устраивал поединки за деньги. На правила тут особо никто внимания не обращал, разрешалось почти все. Семен несколько раз участвовал в таких поединках. Две заветные сотни стали понемногу таять. Семе приходилось покупать одежду и еду себе и сестре. Много он на диких боях не заработал, но определенную славу приобрел, выиграл две трети поединков.
Услышав об этом, тренер рассвирепел и пригрозил не пустить Сему на соревнования, которые должны были состояться в следующем месяце в столице. Уровень их был невысок, но возможность съездить в Москву и как-то заявить о себе для подростка стоила дороже, чем мятые десятки, заляпанные кровью из разбитого носа после очередного поединка.
Москва Семе понравилась, но он быстро понял, что никто там не будет восхищаться его спортивными талантами. Таких, как он, тут тысячи. Парень вернулся в Радлов и больше на соревнования не ездил, ссылаясь то на домашние обстоятельства, то на выдуманные недомогания.
Вскоре началась перестройка, перебои с продуктами. За ними и раньше-то в столицу ездили, а сейчас даже там полки опустели. Прошел год, за ним другой, а лучше не становилось. Сначала Сема с сестрой кормились огородом, потом выменивали вещи на продукты. Деньги стали стремительно дешеветь, десятилетние накопления таяли в один день. Людям казалось, что из всех цифр остались только нули.
Но тут начались интересные дела на Семиной работе. Снова появился тот тип, который устраивал боксерские поединки за деньги, и предложил потрясти комки. Можно, мол, собрать крепких ребят и задать новым русским жару, разгромить один-другой ларек. А что, нечего жировать на нашей нищете!
Семен присоединился к толпе, но, когда она собралась переворачивать ларек вместе со всем его содержимым, вовремя успел сказать хозяйке:
— Заплати, и мы остановимся.
— Заплачу, ой, заплачу, — запричитала она и полезла куда-то под фартук.
Семен подошел к рычащей толпе, которая уже начала поддевать оба нижних угла. Ларек оторвался от земли на несколько сантиметров.
— Стоп машина! — заорал Сема. — Отбой! Нам платят — мы не трогаем.
Это объявление было неожиданным, и киоск опустился на прежнее место. Если получилось один раз поднять, то можно будет и потом проделать то же самое.
— Это как? За что заплатить? — наседал на Семена подвыпивший устроитель боксерских драк. — За мои слезы заплатить? За мои страдания?
— Твои пьяные слезы копейки не стоят, — огрызнулся Семен. — На вот. Похмелишься утром, и хватит с тебя.
Тот попытался броситься на Сему, но получил удар такой силы, что остался лежать на земле, тихо постанывая.
— Проспится, — решил Сема. — Все, пошли ребята. Тетка, а мы скоро снова придем, готовь денежку и не вздумай мильтонам стучать, а то хуже будет.
В ту ночь подобному же нападению подверглись еще два ларька. Сумма таким вот образом утроилась. Парни казались себе чуть ли не отрядом партизан, одержавшим верх над чужеземными захватчиками.
В милицию коммерсанты, конечно же, заявили. Пострадавшие указали на Сему, который требовал деньги. Алкаш-букмекер проходил только по одному эпизоду, но получил пять лет как рецидивист, Сема же отделался всего тремя. Во время суда он не мог смотреть на скамью, где сидела Анжелика. Сестра не отрываясь смотрела на брата своими глубокими черными глазами.
Три года превратились в полтора. Семен Пеплов вышел по условно-досрочному освобождению. На зоне он приобрел полезные знакомства и связи и с этих пор стал известен под кличкой Пепел.