Ментовская крыша
Шрифт:
Голубоглазый тут же отвернулся и сразу же направился к двери, ведущей в соседнее помещение. На ходу он буркнул: «Короче, дело одно есть!» – и скрылся за дверью. У него даже голос изменился.
Продавец недоуменно наморщил лоб, посмотрел ему вслед, немного подумал и все-таки ушел тоже, напоследок посоветовав Гурову:
– Ты, папаша, шел бы лучше по своим делам! В натуре, так для всех лучше будет. Чтобы я, короче, пришел, а тебя уже здесь не было, договорились?
Гуров неопределенно пожал плечами. Ему уже не было смысла вести утомительные препирательства – теперь ему следовало навострить уши. Он решил во что бы то ни стало выяснить, о чем ведут разговор грубиян-продавец и странный тип, который
Дверь в подсобное помещение оставалась приоткрытой, поэтому Гурову удалось проникнуть внутрь практически без шума. Он оказался в крошечном темном коридорчике, упиравшемся еще в одну дверь – тоже приоткрытую, – из-за которой доносился возбужденный сиплый шепот голубоглазого:
– Да я тебе говорю – это он!! Никакой ошибки! Я его трое суток пас, понятно?.. Как я его могу спутать?
– А чего же тогда он тут делает? – озадаченно ответил ему голос продавца.
– Это тебя надо спросить, чего он тут у тебя делает! – с паническими интонациями зашипел голубоглазый. – Надо срочно Маклеру звонить, понял? Эта сука не зря тут лазит. Навел кто-то!
– Да ты что? – неуверенно сказал продавец. – Не может быть!
– Не может! – передразнил голубоглазый. – А если Тюлень раскололся?
– Не должен, – усомнился продавец. – Скорее уж ты расколешься, Вага, или я, например, чем Тюлень… Тюлень – упертый и ментов до предела ненавидит. Он не должен расколоться.
– Много ты понимаешь! – оборвал его тот, которого назвали Вагой. – Это между нами Тюлень такой крутой, а в ментовке все по-другому, понял? Так тебя зажмут, что чего и не было скажешь! Тем более Тюлень пулю получил, крови потерял много. А такой человек как ребенок становится, понял? Из него масло давить можно. Менты – они мастера на психологию! Короче, Маклеру звонить срочно надо! Дай мобилу – я свою в тачке оставил. А сам пока посмотри, чего там эта сука делает…
Раздалось какое-то шуршание, стук, а потом Вага с досадой сказал:
– Не отвечает! Отключился он, что ли?.. А ты не стой! Иди проверь, я сказал!
Послышались тяжелые шаги, дверь открылась, и продавец по кличке Гусар неожиданно оказался нос к носу с Гуровым. От удивления у него подпрыгнули вверх брови, а правая рука тут же дернулась, едва уловимо обозначив намерение нанести удар. Это было на уровне инстинкта, выработанного годами тренировок. Но опытный глаз Гурова различил это движение даже прежде, чем его осознал сам Гусар. Он успел ударить первым – в челюсть, резко, снизу вверх, так что тяжелое тело Гусара как будто даже слегка оторвалось на миг от земли. Гуров тоже был не из легковесов, и этот удар поставил точку в их молниеносном поединке. Продавец закатил глаза и с шумом рухнул навзничь, роняя по пути какие-то коробки и ящики. Гуров, не раздумывая, бросился вперед.
Вага, увидев его, остолбенел лишь на одну секунду. Но тут же с удивительным проворством обратился в бегство, успев толкнуть в сторону преследующего его Гурова сначала стол с остатками скромного завтрака, а затем тяжеленный стальной шкаф, попавшийся ему на пути. Пока Гуров увертывался от рушащихся на него предметов, Вага прорвался к выходу и, грохоча засовами, вылетел во двор.
Гуров с разгону едва не последовал за ним, но потом опомнился и остановился. К топоту подошв
Гуров покачал головой и вернулся к поверженному Гусару. Тот уже начинал приходить в себя, и Гуров, чтобы не испытывать еще раз судьбу, сразу же приковал его наручниками к батарее парового отопления. Гусар очнулся, осознал, в каком положении находится, и длинно, со вкусом выругался.
– Ты мне сразу не понравился, папаша! – сообщил он Гурову, поднимая на него злые глаза. – Не знал я, что ты мент, а то бы точно подобрал тебе белые тапочки!
– Это ты заговариваешься, дорогой, – добродушно заметил Гуров. – Слишком уж это заявление смахивает на угрозу представителю власти, находящемуся при исполнении… Но я, пожалуй, оставлю его без внимания, поскольку ты не так давно травму головы пережил и отвечать за свои слова в полной мере не можешь.
Замечание задело парня за живое.
– Да ты меня просто врасплох застал, – почти по-детски заявил он. – Можно сказать, из-за угла, по-тихому… Если бы не эта подлянка, я бы тебе так настучал!..
– Если бы да кабы, – рассудительно сказал Гуров. – Я же говорю, реакция у тебя неадекватная – тебя представитель уголовного розыска задержал, а ты угрозами так и сыплешь! Или надеешься, что свидетелей нет? Скоро будут. И свидетели, и понятые, и эксперты-криминалисты… Небось и улики найдутся, а?
– Какие улики? Что ты гонишь? – с вызовом сказал парень, однако настораживаясь.
Гуров не ответил. Он внимательно оглядел разгром, учиненный в помещении. Повсюду валялись стулья, осколки посуды, пустые бутылочки из-под фанты и окурки из опрокинутой пепельницы. Стол был перевернут вверх ножками, а стальной шкаф перегораживал выход, как баррикада.
– Погуляли! – констатировал Гуров. – А чего, собственно, вы так нервничаете, господа спортсмены? Никогда раньше мента живого не видели? Да нет, опять не сходится! Я своими ушами слышал, что твой дружок меня три дня пас… И зачем, интересно? Я вроде не звезда шоу-бизнеса…
Гусар на это ничего не ответил. С мрачным видом он тоже озирался по углам, начиная, по-видимому, осознавать, в какую неприятную историю вляпался. Слова Гурова о том, что он слышал их разговор с Вагой, тоже не добавили ему радости.
Вдруг распахнулась дверь, ведущая во двор, и на пороге возникли двое – довольный жизнерадостный Крячко и поникший, перемазанный в пыли Вага. Под его правым глазом красовался чудовищный лиловый синяк.
– Лева, ты живой? – окликнул Крячко и, убедившись, что все в порядке, громогласно объявил: – А я тут этого фрукта попортил немного, извини… С левой приложился. Уж больно шибко бегает – мне за ним не угнаться. Я уж в лесу набегался досыта. Поэтому теперь вырубил сразу, чтобы не мучиться. Он еще минуты две в себя приходил, потому задержались… И ты знаешь, кого я тебе привел, Лева?
– Наслышан я, что откликается этот человек на кличку Вага, – ответил Гуров. – И что он три дня меня «пас», понимаешь… И еще он так меня боится, что устроил целую истерику вот этому продавцу спортивного мусора и сразу же запросил инструкций у Маклера, с которым в большой дружбе… Остальное я дослушать не успел, потому что тут началась безобразная возня, но и этого, я считаю, совсем немало для биографии человека, которого и видел-то всего одну минуту…
– Я привел тебе одного из тех засранцев, которые химичили на Белокаменной! – торжествующе объявил Крячко. – Так-то я их смутно запомнил, но как только сейчас увидел, сразу понял – он! Один, значит, был тот, за которым мы бегали, другой – вот он, а третий…