Меня удочерила горилла
Шрифт:
— Когда-то здесь была мастерская, — рассказывала Горилла. — Тут можно было смазать маслом и починить любой механизм. А ещё у Персона была такса. Когда сюда приходили из управы, она кусала их за ноги. Персон долго не хотел продавать мастерскую, — взгляд её помрачнел. — Но они его прижали. По-моему, они придрались к тому, что стены покрыты плесенью. Персону пришлось бы проводить дезинфекцию за сотни тысяч крон. А таких денег у него не было. Вот он и продал.
Горилла вздохнула, но вскоре снова оживилась.
— А вон там была колбасная фабрика. Хозяева долго не продавали её. Тогда Турд Фьюрдмарк и его сообщники открыли новую колбасную фабрику в другом конце города. Старая не вынесла конкуренции и… Её пришлось продать.
Горилла не спеша ехала дальше. Я читала красные буквы на вывесках, прижавшись носом к стеклу.
— «Здесь будет построен крупнейший бассейн в Северной Европе».
В середине вывески красовался массивный кулак с поднятым большим пальцем. Надпись рядом гласила: «Достижения муниципалитета».
Горилла фыркнула.
— Ну-ну, знаем мы ваши достижения — шантаж и вымогательство!
Она снова помрачнела.
— Вот только со мной у вас этот номер не пройдёт. Меня вы не прогнёте. Мне ваш бассейн — как собаке пятая нога.
У меня опять что-то неприятно сжалось в груди. Я вспомнила страшную улыбку Турда. А если ему всё же удастся наложить лапу на нашу свалку? Где мы тогда будем жить?
Я постаралась прогнать эту мысль. «Отставить панику на „Титанике“, — подумала я, откинувшись на сиденье. — Вместе мы пройдём через все трудности».
Мимо мелькали фонари.
Мы припарковались на городской площади. Я немного волновалась, ведь я никогда в жизни не была в ресторане. Витрины магазинов погасли, людей на улицах почти не было. Мы довольно долго шли пешком, чтобы растянуть приятный момент.
Наконец мы остановились перед зелёной, наполовину застеклённой дверью, на которой висела табличка: «Ресторан „В переулочке“».
— Вот мы и пришли, — сказала Горилла.
Войдя, мы услышали звон дверного колокольчика.
Внутри так вкусно пахло, что у меня слюнки потекли. Из динамиков под потолком звучала гитара. За столиками сидели довольные люди и ели. На стенах висели картины со старинными кораблями и испанскими дамами в цветастых платьях. Горилла сняла пиджак и повесила его на спинку стула.
— Столик на двоих? — спросила она и жестом опытного официанта пригласила меня усесться за стол. Я сняла куртку, а кепку положила на стул.
Вскоре появился мужчина с усами и в рубашке и протянул каждому из нас отдельное меню в тёмно-красной обложке.
— Прошу вас, — вежливо сказал он.
Горилла подмигнула мне.
— Выбирай всё, что захочешь, — сказала она. — И не забудь про десерт.
На первой странице меню было написано: «Пиццы». Далее следовали спагетти всех видов и мастей.
— А что значит `a la carte? — спросила я.
Горилла потянулась.
— Это значит «лучшие блюда», — объяснила она.
Я читала сложные названия по слогам:
Го-вя-жье фи-ле
Сви-но-е фи-ле
Мя-со гриль
Кар-пач-чо
Ан-тре-кот
Цып-лё-нок по-ко-ро-лев-ски
Са-лат из мо-ре-про-дук-тов
— Сколько всего! — воскликнула я. — И все такое вкусное!
Горилла улыбнулась. Взяв из специальной вазочки на столе зубочистку, она немного поковырялась ею в зубах.
— Я беру говяжье филе. Оно самое вкусное, — сказала она.
Немного подумав, я выбрала.
— Цыплёнок по-королевски и сладкий напиток, — сказала я, захлопнув меню.
Я понятия не имела, что значит «по-королевски». В приюте нам иногда давали курицу с белым соусом.
Оказалось, «по-королевски» — это очень вкусно! В соусе были грибы. Я пыталась есть не торопясь, но у меня получалось с трудом. Цыплёнок был превосходный. Та же проблема была у Гориллы. Несколько раз она откладывала вилку с ножом.
— Не-е, — чавкала она с полным ртом. — Нельзя так набрасываться на еду, это вредно для желудка.
— Никогда не ела такой вкуснятины, — сказала я. — А ты?
Горилла кивнула и улыбнулась, пытаясь удержать во рту ломтик картошки.
— Да, шикарно жить не запретишь. Дела у нас идут как по маслу, а филе просто тает во рту. Мир прекрасен!
Официант привёл новых гостей и усадил их за соседний столик. Это была светловолосая кудрявая дама с длинными розовыми ногтями и её толстый муж в подтяжках. У него были очень короткие волосы, стоявшие ёжиком на круглой голове.
— Добрый вечер, — вежливо поприветствовала их Горилла, подняв бокал. Я ужасно ею гордилась.
Мужчина попробовал улыбнуться, а дама сделала вид, что не заметила.
— Не вздумай с ней разговаривать, — тихо сказала она. — Пьяницам достаточно сказать слово, и они будут к тебе весь вечер приставать с разговорами.
Горилла поморщилась и снова принялась за картошку. Я подцепила вилкой шампиньон, но есть расхотелось. Уголком глаза я видела, что люди за соседним столиком пялятся на нас.
— Бедный ребёнок, — прошептала дама. — И как только государство позволяет таким растить детей? У девочки даже туфель приличных нет.
Горилла занервничала и со звоном уронила на пол вилку.
— Ой! — сказала она и смущённо улыбнулась соседнему столику. Она быстро подняла вилку, вытерла её о панталоны и продолжила есть.
У дамы сделался такой вид, будто ей в тарелку положили содержимое выгребной ямы.
— Ты видел? — снова прошептала она, дёрнув мужа за рукав. — Как они вообще пустили её в ресторан?! Посмотрим, что они скажут, когда у неё не хватит денег, чтобы оплатить счёт. Что-то мне есть расхотелось.