Меняла Душ
Шрифт:
— Держись, шеф тебя сейчас иметь будет. — Лео ответил ей дерзкой ухмылкой, резко схватил за плечи, притянул к себе и насильно поцеловал взасос.
Поцелуй длился недолго. Сообразившая, что в сегодняшнем дне что-то явно не заладилось, Светлана отреагировала на поцелуй сильным ударом коленкой в пах сослуживца. Лео согнулся от боли, выпустил Громову и расхохотался.
— Ты больной! — выдохнула она возмущенно.
— А ты прыткая, сучка! — выдохнул Лео. — Тем слаще будет!
Светлана передернула плечами и, оправив одежду, продолжила путь, а Лео с усилием выпрямился и направился к лифту.
Шеф встретил Ферзея недружелюбно. Он набычился и поднял крик, едва лишь завидев подчиненного на пороге:
— Ты понимаешь, во
Лео в ответ гнусно ухмыльнулся.
— Чего ты лыбишься, урод?! Была бы возможность, пристрелил бы тебя, сволочь!
Заявление босса развеселило Лео еще больше.
— У тебя такой возможности нет, а у меня… — Договаривать Ферзей не стал.
Он показал дуло пистолета, которое тут же нацелилось в голову начальника.
— Ты сбрендил?!
— Считай, что так, — равнодушно согласился с боссом Лео.
Он нажал на курок. Выстрел разорвал тишину офиса. Пуля расколола голову начальника, и он повалился на стол, заливая документы собственной кровью и мозгами.
— Наш патрон потерял голову. Какая неприятность! — пробормотал Лео.
Не выпуская пистолет из рук, он вышел из кабинета поверженного начальника.
Народ в офисе, заслышав выстрел, переполошился, но к появлению Ферзея отнесся с любопытством и рванул к нему, чтобы узнать, что произошло в кабинете у шефа и кто стрелял. Но когда толпа увидела в руках у Лео пистолет, тут же отхлынула назад.
Ферзей с дикой ухмылкой на лице направил оружие на женщину, которая была к нему ближе всего, и выстрелил ей в лицо. Следующим упал заместитель начальника с дыркой в груди.
А Лео всё стрелял и стрелял. Он устроил форменную бойню, поражаясь, как просто, оказывается, разорвать рутинную связь между вещами и людьми. Как просто вырваться за флажки, которые почему-то считаются табу! Как только патроны закончились, он откинул барабан, поменял на полный, и веселье для одного героя продолжилось.
В какой-то момент, когда число жертв приблизилось ко второму десятку, его зрение вдруг помутилось вместе с сознанием. Лео пошатнулся, выронив пистолет, а когда сознание и зрение вернулись, он обнаружил, что полулежит в мягком кресле в уютном кабинете со спокойными светло-коричневыми стенами, и голос, который исходил откуда-то справа, вкрадчиво задает ему вопрос:
— Итак, последнее время вас стали мучить кошмары, в которых вы, доведенный до ручки рутинной работой, убиваете своего шефа, а затем устраиваете бойню у себя в офисе?
Лео вдруг понял, что именно так всё и было.
— Да. Меня это убивает.
— Что ж, я могу вам помочь. Это выльется вам в десять сеансов психотерапии и десять тысяч рублей.
Глава 26
СМЕРЧ (ВОЛНА РАЗРУШЕНИЙ)
Марк вернулся с работы на сорок минут раньше. Он работал на заводе «Форд флаерс групп» в цехе, где собирали по крупицам салоны будущих летающих машин. Работа рутинная, удовольствия ему не приносила, но куда денешься, когда за плечами находится огромный рюкзак непосильных проблем, среди которых кредит за двухэтажный дом, где жила его семья. Платить по этому кредиту Марку Ноли предстояло ближайшие двадцать четыре года, если, конечно, обстоятельства не изменятся или не начнется нашествие инопланетян, которые, правда, до сего момента вообще не давали о себе знать, чем убеждали человечество в собственной эксклюзивности, но чем черт не шутит. Или не случится апокалипсис, о котором кликуши и проповедники полоскали мозги по двенадцатому спутниковому каналу, транслировавшему в основном программы религиозной тематики. Помимо кредита за дом на Ноли висел кредит за два флаера. На одном летал он. На другом — его жена и дети. Плюс кредит за новенький головизор Panasonic, уже практически выплаченный. Осталось только сделать последний взнос, на который у Марка деньги были припасены. Но вот как ему поступить теперь, когда обстоятельства внезапно изменились? Холодильник, стиральная машина, центральный климатизатор и посудомоечный монстр, что расположился в дальнем углу кухни, — всё также было взято в кредит и одним своим видом напоминало о том, что по долгам когда-либо (конечно, желательно попозже), но надо платить. Голова Марка Ноли раскалывалась в поисках выхода, но ничего путного он не видел. Разве что работать всю жизнь на заводе, получая твердую фиксированную зарплату, часть которой будет поступать в фонд погашения кредитов, но как раз с этим сегодня и случилась неприятность.
Утро не предвещало неожиданностей. Холодное ноябрьское утро душу не радовало, утомляло глаз, но морозная свежесть приятно холодила лицо, добавляя бодрости телу. Марк прибыл на работу вовремя, поставил флаер в служебный ангар, на монорельсовом челноке добрался до здания завода, где, предъявив пропуск и пройдя фейс-контроль, сличение сетчатки глаза и отпечатков пальцев с базой данных, прошел на территорию. Через пятнадцать минут кабина лифта опустила Ноли на восьмой подземный уровень, где и располагался его цех. Перед дверями цеха Марк достал регистрационную карточку рабочего и провел ею через магнитный ридер регистратора. На карточке запечатлелась информация о том, в какое время рабочий Марк Ноли переступил порог родного цеха.
Будничные дела засосали Марка с головой, лишь он вошел в цех. Здесь собирали скоростные флаеры модели «Форд Коршун». Всего в цех поступило восемь автомобилей. За рабочую смену они должны были укомплектованными покинуть помещение цеха. Марк вместе с коллегами впрягся в работу незамедлительно и не заметил, как наступило время обеда. Цех сборки салонов был единственным на заводе, где ручной труд не был окончательно вытеснен машинным. В основном из-за того, что здесь собирали салоны для престижных и весьма дорогих марок флаеров, которые позиционировались на рынке как модели, собранные вручную. Конечно, помимо этого на заводе были и другие цеха, где в основном трудились люди, а не машины, но нигде не было такого количества рабочих, как в цехе, где трудился Марк Ноли. Первая половина рабочего дня пролетела незаметно, сменилась обедом, а во второй половине, лишь только Марк приступил к установке приборной панели, начальник смены подозвал его к себе, пришлось бросить работу, которая уже успела увлечь Марка, и подойти к Нику Полтора Центнера, как звали его сослуживцы. Начальник смены был грузным пузатым мужчиной в промасленной спецовке с грязными редкими волосами, короткой бородкой и цепким взглядом. Все знали, что Ник страдает язвой желудка, что у него полтора года назад вырезали правое легкое, в котором расплел щупальца рак, но Ник мужик что надо, всегда поможет и перед начальством, случись что, прикроет не хуже крепостной стены.
Когда Ноли подошел к начальнику, то по его лицу он понял, что ничего хорошего этот вызов не предвещает.
— Что там, Ник? — осторожно спросил Марк.
— Тебя хотят видеть в отделе кадров. Восьмая операционная, — траурным голосом сообщил Полтора Центнера.
Он говорил так, точно сообщал Ноли о смерти его старой собаки, к которой оба были привязаны как к самому близкому и дорогому существу в обозримой вселенной.
— Зачем это, Ник? — холодея, спросил Марк, почувствовав, к своему стыду, что заискивающе вглядывается в старательно отводящего глаза начальника. — Скажи, зачем?
— Марк, не заставляй меня врать, — попросил Полтора Центнера. — Мне очень жаль, что всё так получилось.
Больше он ничего не сказал, но Марк Ноли понял без слов, что случилось нечто весьма неприятное. Когда он вошел в отдел кадров, нашел восьмую операционную и с замершим сердцем сообщил о том, что прибыл по вызову, миловидная барышня оторвалась от созерцания своих ногтей, только что прошедших окраску, и, сверившись с бумагами, что лежали перед ней на столе, сказала, что Марк Ноли уволен, и подула на ногти, ускоряя процесс высыхания.