Меняя завтрашний день
Шрифт:
К вечеру по обеим сторонам тропинки, по которой шла девушка, потянулись пустынные поля, терявшие свои очертания во мгле тумана и холодной смеси дождя с мокрым снегом. Вика делала долгие привалы, стараясь ненадолго прилечь на поваленный ствол дерева или на холодный валун, она сильно кашляла, её мучил насморк, глаза потеряли свой блеск, и лицо девушки приобрело угрюмое и решительное выражение.
Обогнув очередной холм, Вика увидела раскинувшуюся в низине деревню и немного приободрилась при виде нескольких десятков деревянных домов, располагавшихся на берегу моря, усыпанного валунами и галькой. Вдоль низких берегов тянулись дюны, покрытые лесом, постепенно исчезавшие в призрачной белёсой дымке тумана и снега.
Когда до деревни оставалось пройти совсем немного, Вика почувствовала, что падает, не удержавшись на ногах, она упала, как подкошенная, уткнувшись носом в мокрые листья.
Вика сидела на коленях у отца, с восхищением рассматривая новенькие фломастеры и альбом для рисования с красочной обложкой.
— Пап, я не забыла сказать тебе спасибо? Большое-пребольшое! Я теперь буду учиться рисовать, чтобы быть не хуже всех в классе! — девочка прижимала подарки к груди и её нежное личико светилось счастьем.
— Вот нет, чтобы попросить себе новую Барби или набор детской косметики — девчонки это любят! — сквозь пелену доносился до неё насмешливый голос брата.
— Каждому — своё! — Вика скорчила пренебрежительную гримасу и показала ему язык.
Мать толкнула Вику в дымящуюся ванную. Вода оказалась обжигающе горячей, пар наполнял комнату, превращаясь в белый туман, который клубился под потолком.
— Что бы сказал отец, узнай он, что ты сегодня опять лазила по деревьям и твоя куртка снова в грязи?
— Он бы не стал ругать меня, мам! В этот раз мы оказались лучше мальчишек! У нас были самые лучшие домики, а они только и умеют, что драться и на великах гонять по улицам!
— Ну-ну, — голос матери казался насмешливым, и в памяти всплыла улыбающаяся рожица, которую Вика нарисовала на запотевшем зеркале в ванной.
— Это правда, мам! Можно мне вылезти из ванной, пока я тут не сварилась, вода слишком горяча. Почему так жарко?
— Вика, ты заставляешь нас краснеть, — строгое лицо матери выплыло из клубящегося тумана. — Когда мы, наконец, перестанем на родительских собраниях выслушивать замечания о твоём поведении на уроках?
Выслушав упрёки, Вика покорно наклонила голову, сквозь слёзы стыда пытаясь разглядеть обложку учебника по математике, лежащего на белой, выкрашенной эмалью, парте:
— Я стараюсь, но у меня пока не совсем получается…
…Неожиданно белая поверхность парты превратилась в непроницаемую пелену снежного покрывала. Вика бежала по замёрзшему озеру, скользя и спотыкаясь. Она помахала рукой Лёшке, стоявшему у берёз и с усмешкой наблюдавшего за ней.
— Ай-ай-ай! — крикнул он ей. — Ты взрослая девушка, а ведёшь себя совсем как ребёнок! Лёд проломится, и ты утонешь!
Лёд оглушительно-громко треснул, и Вика немедленно провалилась в ледяную тёмную воду, как и предсказывал Алекс. Страшный озноб мгновенно охватил её тело, руки онемели от холода, и Вика никак не могла выкарабкаться обратно, на безопасное место, безуспешно цепляясь за лёд.
— Помоги, Лёш! Мне холодно!
— Разве я не говорил, что ты упадёшь?
— Лёш, пожалуйста, протяни мне руку! Мне больно, очень больно!
Где-то вдалеке появилась мать и медленно выступила из темноты навстречу Вике. Наконец она подошла совсем близко. Лицо матери было усталым и печальным, некогда уложенные светлые волосы теперь были растрёпанными, глаза были потухшими, больными. Молча она вытащила девушку из холодной воды и начала заворачивать в одеяла, пока Вика не почувствовала, что сейчас задохнется от неприятного тепла.
— Они мертвы, Виктория.
— Нет! — в ужасе вскрикнула Вика. — Они не могли умереть! Вы врёте!
Немногочисленные родственники, столпившиеся на кладбище, окружали две могилы, утопая в чёрной рыхлой земле. Женщины, не скрываясь, плакали во весь голос, когда два гроба опускали в могилы. Солнце до сих пор так и не поднималось над землёй, но даже в затянувшемся рассветном часе стояла невыносимая жара.
Откуда-то донёсся смех. Это дворовые мальчишки потешаются над ней. И её школьные подруги вместе с ними. Вика, закашлявшись, прислонилась к косяку двери и приложила платок к губам и на его клетчатой поверхности стали расплываться багровые пятна, увеличивающиеся с каждым приступом кашля.
Вика задрожала:
— Мне так холодно… смертельно холодно… Мам, закрой форточку, пока… пока…
Вика плыла в тёплых водах лесного озера, даже сквозь закрытые веки чувствуя согревающие лучи солнца, бликами отражавшихся в зеленоватых спокойных водах. Ни одна тревожная мысль не омрачала сознания девушки. Она просто чувствовала, как в тело вливается целительная сила.
Девушка проснулась и вместо тёплого озера увидела мягкую постель, застеленную одеялами из пушистых звериных шкур. Вика поморгала, пока не прояснилось зрение, и она не сразу поняла, где находится — перед глазами предстала квадратная комната, устеленная дощатыми полами, освещённая пламенем костра от глиняной печи, стоявшей в углу. Печь не имела дымохода, и дым медленно выплывал в помещение, постепенно исчезая за полуоткрытой дверью, от которой ощутимо тянуло холодом и сыростью. Возле её постели у окна, закрытого ставнями, находился стол, на котором были расставлена разнообразная глиняная утварь — горшки, кувшины, глубокие тарелки и кружки.
Откинув одеяло из пушистых шкур, девушка отворила ставни и оглядела двор, который был завален снегом — его мокрые сугробы свисали с крыш и над ними вился пар, уносясь в серое пасмурное небо.
— Ай-яй! — услышала она за спиной низкий женский голос, говоривший с незнакомым акцентом. — Только оклемалась, как тут же снова на холод торопишься? Ты едва не умерла, но боги были милостивы! В новую жизнь надо вступать с осторожностью.
Вошедшая женщина приветливо улыбнулась Вике и закрыла ставни, жестами указав девушке на кровать. Как только та улеглась, она заботливо укутала её и сказала:
— Хворь тебя одолела, — она качала головой и её серебряные украшения звенели с каждым покачиванием головы. — Я тебе травяной отвар принесла, он снимает жар, да и ещё Свантовита просила, чтобы он тебе в одолении хвори помог! Чичера тебя одолела, выдюжить бывает трудно, но ты сильная, выдюжишь. Я твою одежду в сенях развесила сушиться, а взамен у тебя теперь справная одёжка, тёплая!
Вика с благодарностью посмотрела на женщину — её успокаивающий голос проникал в душу, тёплым облаком окутывая шею и грудь, внося умиротворение и спокойствие. Карие глаза светились добротой и заботой.