Мерцание золотых огней
Шрифт:
– А мне, думаешь, не страшно будет видеть, как ты спишь совсем рядом, а подойти, поцеловать самую красивую в мире дев чонку - нельзя? пробормотал Иваненко, опускаясь на колени.
Он нежно прикоснулся губами к её сухой ладошке.
– Не забывай, у меня нога раненая, - напомнила Юля.
– Ее нельзя тревожить.
– Я буду сидеть на полу рядом с диваном и смотреть, как ты спишь. Юля, если бы ты знала, как долго я мечтал об этом...
Ее ладонь ласково скользнула по его коротким русым воло сам. Иваненко встал с колен, принялся жадно целовать её губы, щеки, шею, мочки ушей... Юля прижалась к нему,
Она уже знала, что сидеть на полу у дивана он не станет. Но это было все-таки лучше, чем остаться одной в квартире
Колготина...
"Классная телка, Стас!.. Дай и мне, хоть чуть-чуть, а?..." "Хочется сделать что-то невероятное..."
"Не надо, Саня, ничего не надо делать..."
"Я люблю тебя, Юля!"
"Я за руль, а ты трусы ей будешь натягивать, да?"
"Зайди с той стороны, держи её сверху, а я посмотрю, что та снизу делается..."
"Кла-ас!"
"Я люблю тебя, Юля! Ты слышишь?"
"Не надо ничего делать, Саня, не надо..."
Она стонала, скрипела зубами, исступленно мотала головой. И терпела. Изо всех сил терпела. А он думал, что доставляет ей удовольствие.
30
Симпатичная блондинка в короткой юбочке (грех скрывать длинные, стройные ноги, тем более, когда ежедневно общаешься с богатыми людьми!) с восторгом разглядывала забинтованную голову Лаврентьева.
– Ой, Вадим Павлович, вы так здорово выглядите с этой по вязкой, пропела она, похоже, не сомневаясь, что ранение он по лучил в жестокой схватке с мафией, которая конечно же, была по беждена.
Офис компании "Колея" занимал второй этаж старого дома в Плотниковом переулке. Двери кабинетов Чернова и Лаврентьева смотрели друг на друга, а между ними была комната секретарши Нади. Чернов обедал, и Надя, обрадованная неожиданным приездом генерального менеджера, лично проводила Лаврентьева до рабочего стола.
– Надо почаще разбивать голову, ты это хотела сказать, На дюша? усмехнулся Лаврентьев.
Секретарша поняла, что сказала не то.
– Ну что вы, Вадим Павлович! А почему вы так быстро вышли на работу? У нас тут все в порядке, могли бы отдохнуть, подле читься, как следует. Ой, мы все так переживали за вас, особенно я, честное слово!
– Я знаю, Надюша, спасибо, - сказал Лаврентьев, усаживаясь в кресло.
– Значит, говоришь, идет мне эта повязка? Тебе тоже идут всякие повязочки: белые, голубенькие... Не на голове, ра зумеется. Какая сегодня? Можно взглянуть?
– Можно, - смело сказала девушка и, грациозно покачивая бедрами, подошла к Лаврентьеву, встала рядом с его креслом.
Лаврентьев погладил длинную ногу, сдвигая вверх край юбоч ки. Совсем немного, чтобы увидеть голубые трусики под черными колготками. Он частенько это делал, просто так, чтобы улучшить настроение, снять усталость, почувствовать прилив сил. Здорово помогало. Иногда заводился так, что приходилось срочно запирать дверь. Чернов поступал так же и называл это "сексотерапией".
Но сейчас Лаврентьев ничего не почувствовал.
– Вот теперь я не сомневаюсь, что ты выглядишь куда лучше, чем я, со вздохом сказал он и опустил руку.
– Твоя повязка просто с ума сводит. Но мне, к сожалению, противопоказано не только сумасшествие, но всякое волнение.
К подобным "проверкам" Надя относилась вполне спокойно - такая работа. Любая девушка, устраиваясь секретаршей в частную фирму, должна предупредить руководство, что не поощряет "ин тим". Шансы получить вакантное место при этом значительно сни жаются, зато все честно. А если такого разговора не было, тогда все ясно. Так считала Надя, не сомневаясь, что это правильно и очень современно.
К тому же, внимание Лаврентьева ей было особенно приятно. Два раза бывала у него в гостях, там они общались на "ты" и На де это очень понравилось. Она была бы не прочь снова навестить его, глядишь, и пригласит летом в круиз "Похищение Европы". А после него... Все может быть, если она постарается.
– Вас не так-то просто свести с ума, Вадим Павлович - ко кетливо улыбнулась Надя.
– Но очень хочется... не теперь, а поз же, когда вы совсем поправитесь. Вам чай принести или кофе?
Вадим вспомнил, что совсем недавно об этом же спрашивала Юля у него на кухне. Те же слова, но звучали они по-другому.
– Спасибо, Надюша, я подумаю о том, что мне хочется, - он улыбнулся и добавил.
– И о том, что тебе хочется...
– Мне всегда хочется того же, что и вам, - заверила его де вушка и, наклонившись к уху Лаврентьева, торопливо зашептала.
– Вчера на совете директоров Чернов говорил о том, как правильно он поступил, что сделал ставку на новые разработки "Форс"! На них сейчас огромный спрос, прямо ажиотаж развернулся. Всю пар тию, которая должна поступить в марте, уже продали, и есть за казы на следующую. Он ещё хвалил себя за то, что получил у "Форс" эксклюзивное право представлять в СНГ последние версии. А я-то помню, что это ваша идея. Он все рвался взять за бесце нок 386-е процессоры и материнские платы, говорил, что прибыль окажется громадной, у нас ещё долго будет хороший спрос на не дорогие 386-е компьютеры. А вы были категорически против. Те перь, когда ясно, что 386-е совсем не идут, присваивает себе ваши идеи!
Вадим усмехнулся. На ухо и шепотом здесь говорят не интим ные вещи, а осуждают начальника - не дай Бог, услышит! И такие сообщения свидетельство самой глубочайшей преданности. Ведь если Лаврентьев случайно скажет об этом Чернову, она останется без работы! Похоже, девчонке очень хочется...
– Я благодарен тебе за доверие, Надюша, - с улыбкой сказал он и шлепнул девушку по упругой попке.
– Принеси мне сводку вче рашних достижений магазинов и, если можно, копии договоров, ко торые Чернов подписывал без меня.
– Конечно, Вадим Павлович. Сейчас.
Как она качала бедрами, выходя из кабинета! Действительно, хочется девчонке. Склонив голову на ладонь, Лаврентьев долго смотрел на дверь, обитую черной кожей. Потом ещё раз, теперь уже мрачно, усмехнулся.
Ей хочется, а ему - нет. Стройные ноги в черных колготках и то, что он видел под юбкой, не возбудили его, не отвлекли от невеселых мыслей.
Другая девушка хозяйничала в его воображении: то появля лась, то исчезала, то улыбалась, раскинув длинные ноги с неж ной, смуглой кожей на белой простыне и разметав по подушке тем ные волосы, то смотрела, как обиженный ребенок перед тем, как заплакать...