Мерценарий
Шрифт:
И еще – здесь почти не знали электричества. Старые силовые кабеля выгнили, столбы электроопор напоминали хирургические иглы, воткнутые в плоть, старые и ржавые, со свисающими нитями проводов. Здесь не было телевизоров, войс-терминалов и бытовых компьютеров, здесь зачастую даже обычная лампа служила предметом гордости. И Маадэра это устраивало.
К дому он шел не своим обычным маршрутом – несколько раз прошел переулками, замирая в густой тени домов, даже сделал небольшой крюк. Ему нравились эти места, нравились даже не столько своей безлюдностью, сколько аурой, атмосферой запущения и той особенной неподвижности, которая сковывает члены умирающего существа.
«Может, мне потому и нравится этот район? – мысленно усмехнулся Маадэр, перешагивая грязную маслянистую лужу, - Потому, что здесь я могу ощущать себя живым. Потому что все окружающее давно и безнадежно мертво». Он с удовольствием втянул в себя липкий ночной воздух. Здесь не было кислого гнилостного запаха, царившего в Девятом, здесь пахло пресноватой бетонной крошкой, ржавым железом и землей. Сквозь остатки асфальта, точно дробленого тысячами танковых гусениц, поднималась трава. Не такая, как на Земле, вялая, сероватого оттенка, но это была трава.
«Кажется, чисто, - мысленно сказал он, наблюдая за собственным домом с противоположной стороны улицы, - Конечно, если работают специалисты, обнаружить себя они дадут только когда сами этого захотят…»
«Возможно, мне стоит тебя предупредить – ты совершаешь один из глупейших поступков в своей жизни».
«Ты слишком часто мне это говорил, Вурм».
«А ты слишком часто это делал. Ты прекрасно знаешь, что за домом могут следить. Возвращаться туда опасно. Слишком много людей в этом городе за последние несколько дней захотели снять с тебя скальп. «РосХим» и «Чимико-Вита», теперь еще наверняка коллекционеры, Контора, «Тацитерния»… У тебя всегда был дар притягивать неприятности, но в этот раз ты явно переоцениваешь свои силы».
«Спасибо, старик».
«Чего ради возвращаться в дом, который ты покинул навсегда? В этом нет смысла».
«Там в тайнике оружие, которое я оставил. Безоружным я себя чувствую отвратительно. А путь к торговцам оружием мне сейчас заказан».
«Это менее рискованно, чем светиться таким глупым образом».
«Расслабься, червь. Если бы я хотел совершить самоубийство, я бы выбрал другой способ. Но сейчас дом кажется мне наиболее безопасным местом из всех. Меня ищут уже несколько дней. И дом они должны были проверить в первую очередь. Они также знают мои повадки и уверены, что я бросил свою нору навсегда. Мерценарии не испытывают привязанности к домам, часто их меняя… Кто бы сейчас не выслеживал меня, они будут перетряхивать те места, где я мог бы быть – дешевые гостиницы, моих знакомых и коллег, платные схроны… Никто не поверит, что хитрый мерценарий, ускользнувший от смерти, сам вернется к себе домой. Потому что таких дураков нет. А они меня дураком не считают…»
«Обыскав дом, они могли оставить «жучок» или камеру – просто на всякий случай».
«Ты сам понимаешь, что я почувствую ее еще за квартал. Нет, все-таки в некоторых болезнях можно найти что-то приятное или хотя бы полезное… Не переживай, мы не задержимся тут надолго. Одна ночь, не более».
«Что изменится за одну ночь?» - мрачно поинтересовался Вурм.
«Не знаю. Может, я стану умнее. Хорошо бы».
«Не могу тебе помочь».
«У меня нет следа, Вурм. Нет зацепки. Такое случалось и раньше, но раньше у меня хотя бы было время. Теперь у меня нет и его. Завтра или даже
«Если тебя это успокоит, шанс полного уничтожения населения планеты невелик. В Восьмом есть убежища, есть карантинные станции…»
«В Девятом нет. Если грянет эпидемия, я имею в виду «Сирень», добрая половина людей погибнет».
«Тебя это трогает?»
«Не очень. На войне я видел, как погибали десятки тысяч за раз. Нет, меня трогает только то, что я могу оказаться среди них».
«Мне не приходилось пробовать «Сирень», но я надеюсь, что у меня получится ее обезвредить».
Маадэр устало улыбнулся.
«Да, ты как и прежде готов защитить меня своей грудью. Но только в этот раз может не сработать. Вряд ли ты успеешь в короткое время выработать в моей крови эффективный контр-агент, а при большой концентрации этой дряни в воздухе – скорее всего не успеешь и отфильтровать».
Вурм никогда не лгал, и не имел склонности к спасительным иллюзиям.
«Скорее всего, - сказал он, - Но, по крайней мере, смерть будет быстрой и без особых мучений. Просто удушье. Мы видели смерти гораздо более неприятные».
«Даже сейчас, спустя несколько дней, мы все еще не знаем ничего о человеке, за которым охотимся. Он опытен и умел – это мы знали с самого начала. Он, по всей видимости, одиночка. Имел какие-то дела с «Солнечными гиенами», может, еще во времена войны. По крайней мере, достаточно им насолил, чтоб они помнили его и много лет спустя. Что еще?»
«Знает и уважает методы Конторы, хоть никогда в ней и не служил».
Маадэр на миг замер, привалившись плечом к стене дома. Показалось, что впереди, в подворотне, шевельнулась какая-то тень. Холод многотонной каменной глыбы проник сквозь плечо в тело и сжал сердце тяжелыми ладонями. Чертовски, оказывается, неудобно встречать опасность с пустыми руками… Маадэр несколько раз вдохнул и выдохнул, прежде, чем сообразил, что это всего лишь ночной морок – болтающаяся на ветру створка двери.
Вурм издал колючий презрительный смешок.
«На твоем месте я бы боялся не только его. Только представь, что захочет сказать тебе Нидар».
«О чем ты?»
«Ты назвался агентом Конторы. Ты рассказал убийцам с Юпитера о том, что Контора идет по следу Садовода. Ты рассказал про био-софт. Если Нидар и подписал заранее твой смертный приговор, будь уверен, этой ночью он для верности подпишет его еще трижды…»
Вурм был прав. Он совершил то, что во времена службы называлось нарушением должностных полномочий. Скользкая формулировка даже в том случае, когда у тебя есть удостоверение Конторы – вмонтированная в кость капсула с определенным набором изотопов. И смертоносная для заочно-осужденного дезертира. Если Нидар обнаружит, что Маадэр открыл карты Конторы ее заклятому врагу…
«Но я спасал обе наши жизни, - неохотно подумал Маадэр, - И раз это сработало, способ уже был неплох. Другое дело – чем он обернется для нас всех. Бернарделли отнюдь не дурак, что бы ни говорили про юпитерианцев и отставных служак. У него на плечах голова, а не просто кусок нервной ткани в футляре из костей. Теперь он знает, что у его заклятого врага, Садовода, на руках имеется нечто крайне опасное. И, значит, крайне ценное. Представь себе, какую игру он затеит, если доберется до «Сирени». Господи, это то же самое, что дать пироману канистру бензина и коробок спичек!..»