Мэри, или Танцы на лезвии

Крамер Марина

Мне захотелось плакать. Герман помолчал, глядя куда-то вдаль, в самый конец платановой аллеи, а потом дотронулся до моей щеки пальцами:

– Послушай... а если я тебя увезу?

– Что?!

– Увезу. Заберу с собой. Ты не должна так жить, Маша. Ты еще молода, у тебя все может сложиться по-другому.

– Ты не понимаешь... у меня даже документов нет, я живу, как нелегальная эмигрантка.

– Это ерунда. Давай поступим так. Когда ты сможешь прилететь в Москву?

– Зачем?

– Маша, я задал вопрос.

– Не знаю. Хотя... если убедить Костю в том, что здешние врачи не помогают мне...

Понимаешь, у меня была травма спины, теперь иногда немеет рука – я ничего не могу ею делать. Так вот... если мне удастся убедить его в том, что только в Москве... Тогда я смогу прилететь через месяц-два.

Сказав это, я вдруг подумала: черт, куда я ввязываюсь? В какую авантюру? Ведь я ничего о нем не знаю, может, он мошенник, торговец людьми, бандит – да мало ли? Но, с другой стороны, возможно, это мой единственный шанс вырваться от Кости – а уж в России я разберусь.

Я проводила Германа на поезд, дождалась своего и вернулась в Бильбао в прекрасном настроении. Однако перед самым домом натянула на лицо трагическую маску и напустила на себя вселенскую скорбь. Костя был дома – сидел у бассейна и просматривал бумаги. Увидев меня, отложил их:

– Что с тобой?

– У меня проблемы со здоровьем...

– Серьезно? – В его тоне послышалась искренняя забота, и мне даже стало стыдно за обман.

– Да... доктор сказал, что ничем помочь не может.

– И что делать?

– Ты помнишь того профессора в Москве, к которому я обращалась как-то?

– Ну, – нетерпеливо подстегнул муж, отпивая минералку из высокого стакана.

– Так вот... если бы была возможность показаться ему снова... но...

Я все рассчитала верно: для Кости, как для яркого представителя своей нации, слово «невозможно» было красной тряпкой. Возможно все – вопрос только в цене.

– Значит, так. – Он легонько хлопнул рукой по столешнице, как делал всегда, приняв окончательное решение. – Завтра Гоша повезет твои документы в посольство, оформит визу. Поедешь в Москву, покажешься этому профессору.

– Спасибо, дорогой. – Я впервые за долгое время вполне искренне обняла его и поцеловала.

Костя среагировал моментально:

– Идем! – и утащил меня наверх, в спальню.

Оказывается, я успела отвыкнуть от него за это время, успела забыть его привычки и манеры в постели. Когда он ушел в душ, я едва не вывернулась наизнанку от брезгливости. Было чувство, что мною просто попользовались, потому что рядом больше никого нет.

Включенная на ноутбуке аська моргала оранжевым – это оказался Алекс. Давно не было...

«Привет».

«И тебе».

Смайлик в ответ – надо же, веселый...

«Как ты, Мэ-ри?»

«Хорошо. А ты?»

«А я всегда хорошо. Ты меня потеряла?»

«Чтобы потерять, надо иметь».

«Иметь?» – О черт, беда с этими иностранцами. Вроде прекрасно говорит по-русски – но кое-какие моменты ставят в тупик.

«Чтобы что-то потерять, нужно, чтобы это у тебя было – понимаешь?»

«Так понимаю. Я хотел узнать, не искала ли ты меня?»

«С какой радости? Ты мне кто?»

«Не дерзи, Мэ-ри. У меня было много дел, я не мог общаться».

«Я не прошу тебя общаться со мной».

«Все-таки ты дерзишь. Зачем?»

«Алекс, что тебе надо?»

«Хочу узнать, как ты живешь».

«Как могу».

«У

тебя проблемы?»

«Нет».

«Ты врешь мне, Мэ-ри, но как хочешь. Будут проблемы – знаешь, как найти», – смайлик-поцелуй – и его зеленый статус-цветок становится красным. Ушел. Сейчас снова пропадет на долгие месяцы. Не понимаю, зачем мне это все? Хотя – понимаю. Может, дело в том, что мы дразним друг друга, а я люблю сильных мужчин, способных сломать меня, заставить играть по их правилам. Слабые представители противоположного пола, мерно стекающие к моим ногам, меня не интересуют. Алекс другой – его не просчитаешь, не предугадаешь, что он выкинет в следующую минуту, и потому мне так нравится этот диалог. Не нравится только, что он уж очень явно сильнее меня, и порой ему удается здорово манипулировать моим сознанием – просто ради забавы.

После одного такого упражнения с телефоном Марго, еще в то время, когда я жила в России, в моем дневнике появилась запись:

За что? Господи, ну за что??? Да – я могла выйти из этого поганого окна, я уже стояла на подоконнике. Не вышла. Пью. Не соображаю ничего. За что??? Я, сука, выживу – просто назло и из принципа. И подыхай один. Вот так вот. Только с одним человеком у меня всегда ничья. А с остальными – я выигрываю. Вот так – что бы там ни было – выигрываю.

Тогда он, будучи в Москве, решил испугать меня, и на мою эсэмэску Марго ответил сам: мол, не пиши, она пыталась покончить с собой, бросилась под машину, я еле успел. Я оторопела, начала звонить, но трубку он не брал. Следующее сообщение гласило: «Она сделала это из-за тебя, потому что ваша дружба для нее слишком важна, она совсем одинока, а тебя нет рядом». Я попыталась оправдаться, получила ответ: «Это ты виновата, если она умрет – тебе тоже не жить». Ну, и добил он меня последним сообщением – ей стало хуже, врач сказал – надежды нет.

Я даже не помню, в какой момент оказалась на открытом окне и каким чудом успела очнуться и не выпрыгнуть. Меня била истерика, я была дома одна – Костя «гастролировал» с Ариком по курортам Краснодарского края. И буквально через десять минут пришла эсэмэска от Марго: «Ну как ты там, что нового?» Я не поверила глазам, набрала – и услышала веселый голос подруги. Марго сидела в салоне красоты и была жива-здорова и довольна жизнью.

Надо ли рассказывать, ЧТО я сообщила назавтра появившемуся в аське Алексу? Думаю, нет. Он же только прислал пару ржущих смайликов и сказал, что хотел проверить, насколько я дорожу дружбой с Марго. Придурок...

Марго об этом не узнала, я не стала распространяться, а уж «виновник торжества» – и подавно.

Какое-то время мы не общались, потом он снова возник с традиционным вопросом: «Как ты, Мэ-ри?» – и все пошло по-старому. Намеки, легкий флирт, переходящий в угрозы... Маразм – двое взрослых людей изводят друг друга, даже не будучи знакомыми лично. Смешно, правда? Зато адреналин...

Я улетела в Москву через месяц, позвонив Марго и свалившись ей как снег на голову. Разумеется, она была страшно рада. Но когда я сообщила о цели визита, она сделалась странно замкнутой, подозрительной. В тот день, когда я собралась увидеться с Германом, Марго вдруг с утра начала уговаривать меня взять ее с собой.