Меридон (др.перевод)
Шрифт:
– Я не о таких школах! – улыбнулся Уилл. – В настоящих школах для господ мальчиков учат быть невежественными, как крестьяне!
Он коротко улыбнулся мне, когда мы повернули на изгибе дорожки. Перед нами появился маленький домик привратника и огромные, вечно открытые кованые ворота, между прутьями которых заплелись белые вьюнки. Уилл кивнул, указывая налево.
– Тут у нас будет кое-что, с чем мы раньше не работали, – сказал он. – Клубника. Сейчас боронуем, чтобы земля стала мягкой и славной. Потом будем сажать. Думаю, продавать повезем в Чичестер. Там растет спрос на
Я глянула через изгородь. Два тяжеловоза-великана тянули борону, а рядом с ними шел парнишка, выкрикивавший команды. Земля сочно выворачивалась под зубьями.
– Мы посадили ее, когда землю отдали людям, – сказал Уилл. – Она требует тщательного ухода. Прополка, а главное, сбор и погрузка. Обычный наемный работник погубит больше, чем заработает. Но когда люди знают, что работают на себя, они гордятся своим трудом, они стараются.
Я кивнула. Я пыталась привыкнуть ко всем этим странностям. Гадала – не сон ли это. Я могла проснуться в любое мгновение и оказаться под крышей качающегося фургона, в своем горьком и трудном детстве; оглянуться и увидеть ее…
Я потрясла головой, чтобы мысли прояснились, и увидела, что Уилл остановил лошадь в конце дороги. Дверь домика отворилась, и по дорожке в саду к нам подошла женщина с младенцем на руках. Дойдя до калитки, она присела передо мной в книксене.
– Добрый день, мисс Сара, – сказала она.
Сперва я не улыбнулась. Не ответила. Она назвала меня мисс Сара. Мисс. Не единственной приставкой к моему имени, которую я когда-либо слышала – Мамзель Меридон, Танцовщица на Лошади – а мисс Сара. Словно я родилась и выросла госпожой. Словно для нее было в порядке вещей так меня называть, а для меня – отзываться на это имя.
Я неловко ей кивнула.
– Это миссис Ходжет, – сказал Уилл Тайяк. – Женщина из Мидхерста, вышедшая замуж за привратника. Ходжеты всегда охраняли эти ворота.
Я снова кивнула.
– Добрый день, – сказала я.
Я обнаружила, что могу улыбнуться своей балаганной улыбкой и приклеила ее к лицу. Потом Уилл тронул лошадь, и Море пошел с ней рядом, а мы повернули по дороге в сторону деревни.
– Ваша деревня, – немного шутливо произнес Уилл. – В прежние времена, когда здешними краями правили Беатрис и сквайр Гарри, им принадлежали все дома в деревне, и даже церковь и дом священника.
Он помолчал.
– Наверное, они вам и сейчас принадлежат, – с удивлением сказал он. – У нас так давно не было сквайра, что мы забыли, как оно бывает. Но это, как бы то ни было, ваша деревня. Жители много лет не платили аренду. С тех пор, как убили сквайра Ричарда, вашего отца. Мистер Фортескью списал всю аренду и выплаты, чтобы запустить это предприятие с совместным владением землей. То, что он забирает на поместье Лейси, – это ваша доля в прибыли. Моя семья тут поселилась задолго до того, как вместе с Завоевателем пришли Ле Сеи и в бою отняли эту землю у нас.
– Кто пришел? – спросила я.
Я никогда не слышала о Ле Сеях. И о Завоевателе. Я смутно догадывалась, что это может быть красавчик принц Чарли.
Уилл с некоторым удивлением на меня посмотрел.
– Ле
– А, – отозвалась я.
Смена имен была мне не в новинку. В моем мире все меняли имена, когда убегали от долгов или приставов.
– Они пришли с норманнами. Когда Вильгельм Завоеватель вторгся в Англию, – сказал Уилл.
Я кивнула с пустым лицом. Мне было стыдно, что я ничего не знаю.
– Они бились за эту землю? – спросила я.
– Еще как, – ответил Уилл. – Даже могу показать где. Это место называют Полем Боя, и пахари по-прежнему то и дело вытаскивают на поверхность кости и куски доспехов. Они бились три дня – жители деревни с Ле Сеями – и битва кончилась только тогда, когда все погибли.
– Тогда откуда ты взялся? – тут же спросила я.
Уилл улыбнулся.
– Все погибли, кроме одного человека из моего рода, – сказал он.
Его карие глаз поблескивали, но лицо было серьезным, словно он говорил правду.
– Он нарочно спасся, чтобы основать династию Тайяков. Спасся в битве, благодаря особому умению.
– Сражаться? – спросила я.
– Убегать! – ответил Уилл и рассмеялся. – Это все давнее прошлое, Сара, никто толком не знает, что к чему. Как бы то ни было, Лейси отвоевали землю у народа и держали при себе. До сих пор. Но Тайяки здесь всегда жили. А теперь это мой дом.
Я услышала в его голосе любовь и гордость, и мы остановили лошадей, чтобы я осмотрелась не спеша.
Улица была широкая, довольно чистая, в пыли на дороге рылись несколько кур. Возле домов на северной стороне дороги качались в садах толстые зеленые бутоны нарциссов, землю усыпали примулы и фиолетовые крокусы. Возле одного дома сидела в саду женщина и чистила картошку в тазу, стоявшем у нее на коленях, а к ней ковылял малыш с обрывком листочка в руке, и лицо его светилось радостью нового открытия.
Последней в ряду домов стояла церковь. Старое здание со шпилем из камня поновее. Перестроена, как сказал Джеймс. По другую сторону дороги на улицу выходили дворы домов. Двор возчика, в котором чинили фургон, дом сапожника, у окна которого сидел, скрестив ноги и склонив голову, сам сапожник. Кузница, а возле нее привязана крупная ломовая лошадь. Двор кровельщика, где была сложена стопками древесина, оставленная на просушку, и лежали под соломенной крышей, укрывавшей их от дождя, связки тростника. Выглядела деревня ровно тем, чем и была – оживленной процветающей деревенькой, домов на тридцать.
– Большинство народа сейчас в поле, работает, – сказал Уилл. – Я подумал, вы захотите осмотреться, пока все не бросились с вами знакомиться.
Я окинула взглядом улицу. Сапожник смотрел на нас, но когда увидел, что я глянула в его сторону, помахал рукой и снова склонил голову, словно и не подглядывал. Женщина в саду подняла голову и улыбнулась, но не прервала работу.
– Я сказал им, что вы приедете с ними встретиться после воскресной службы, – сказал Уилл. – Подумал, вам понадобится время, чтобы осмотреться и собраться с мыслями, прежде чем вы станете с ними говорить.