Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Дорогая, не хочешь ли ты мне объяснить, что на тебя, черт подери, нашло? — снова начал гневаться Абрахас, подходя к Авроре и вырывая обе палочки из её рук. — У тебя, видимо, не все в порядке с гормонами…
Её надменный и злобный взгляд оказался для него побольнее оплеухи.
— Брось, я не беременна, — заговорила она после небольшой паузы. — И всё из-за этой вещицы.
— Как это не беременна? — выдохнул Абрахас пораженно. — Зачем ты солгала?
Урсула, наклонив голову чуть набок, неотрывно смотрела на застывшую возле изголовья кровати Полетт, сжимающую в руке безобидный на вид Ловец снов и, кажется, начала что-то понимать. Далее из уст Авроры донеслось призывное «кыс-кыс», что вызвало ещё больше непонимания. Появившийся в проёме кот опасливо поглядел на Абрахаса, однако, гордо вздернув нос и задрав хвост трубой, прошествовал к хозяйке,
— Аврора, объясни, наконец, что происходит? — попросил Абрахас, скрестив руки на груди.
— Одна женщина мне сказала, что животные как никто другой отлично чувствуют присутствие Тёмной магии. Ты ведь знала, что Пыщу запрещено появляться у нас в спальне? — хмыкнула она, даже не глядя на Полетт, продолжая поглаживать урчащего кота. — Не хочу выяснять, откуда у тебя такие познания, боюсь, ответ мне не понравится. Чёрт, никогда бы не подумала, что из-за мужчины можно совершать такие глупые и злые поступки, — голос её на секунду исполнился горечи, показывая истинное состояние Авроры, теперь, пытающейся справиться с подступающими слезами.
— Что стряслось? — дико злая и запыхавшаяся Друэлла возникла на пороге спальни и оперлась руками о косяки, пытаясь восстановить дыхание.
— А, ты как раз вовремя, Друэлла, мы пытаемся выяснить причину нашей с Абрахасом неспособности зачать наследника, тогда как мы полностью здоровы, — как бы между прочим сказала Аврора, кивнув в сторону тяжело дышащей Полетт, стиснув зубы, пытавшейся вынести на себе чуть потерянный, но явно недоверительный взгляд Абрахаса. — Дай сюда эту дрянь, — попросила она, подхватив кота одной рукой поудобнее и протянув вторую. — Полетт, я всё знаю, можешь даже не пытаться оправдываться.
Та нерешительно сделала шажок назад, однако отступать было больше некуда, за её спиной располагалось окно в греческий сад. Аврора, проглотив ком в горле и цокнув, пытаясь показать всем присутствующим, что с ней всё в порядке, не выдержала и поднесла кота к Полетт. Пыщ вмиг сделался деревянным в её руках, вырвался и прыгнул на постель; на его жирной спине внезапно образовался горб, а шерсть встала дыбом; плотно прижатые уши и шипение свидетельствовали о готовности напасть на Полетт, или же, наоборот, о желании сбежать. Похожий на огромный ёршик для чистки труб кот, брызжа слюной, выл и шипел так громко, что Полетт, испуганная угрозой нападения, выронила из рук Ловец снов, упавший на пол и потерявший декоративное перо, и вжалась в подоконник. Никогда этот тупой толстый кот не давал повода усомниться в своей бесполезности, но сейчас, спрыгнув на пол, он продолжал шипеть, глядя на Ловец снов.
— Молодец, Пыщик, — гордо сказала Аврора и беспрепятственно взяла из рук оторопевшего Абрахаса, грозно наблюдающего за Полетт, свою волшебную палочку. — Акцио Ловец снов, — приказала она и, проплыв мимо кота, попытавшегося подцепить её лапой, безделушка оказалась перед самым лицом копящего в себе злобу Абрахаса. — Видишь? Вот и вся проблема, дорогой, вот и причина, по которой лорд Малфой так долго был нами недоволен. Я и подумать не могла, что в нашей спальне может оказаться нечто подобное. Я, конечно, артефактолог, но у меня и в мыслях не было… — она мотнула головой и тяжело вздохнула. — Прости, что устроила сегодня весь этот спектакль, я должна была убедиться в своих подозрениях. Она, судя по всему, прекрасно знала, что это не просто вещица и пришла проверить, почему она не сработала… Отличный подарок…
— Как ты это объяснишь? — проскрежетал Абрахас, не обращая внимания на болтовню Авроры.
Казалось, что её шея легко переломится от перенапряжения — Полетт молча смотрела на него виноватыми глазами, не находя слов для оправданий, и выглядела жалко — как загнанная в угол крыса.
— Абрахас, я не хотела… — пискнула она, но всех оглушил выкрик Уши, в два прыжка преодолевшей кровать, что их разделяла, и схватившей Полетт за воротничок.
— Ах ты дрянь! Как ты посмела? Я тебя спрашиваю?..
Сквозь всхлипы и стоны поверженной и разоблаченной девушки невозможно было разобрать её слов, кажется, она даже не пыталась вырваться из захвата, но Абрахас всё же оттащил размахивающую кулаками Уши в сторону, вовремя придя на помощь.
— Отпусти меня, я ей накостыляю! — пытаясь освободиться от его рук, визжала разъярённая валькирия, посылая Полетт нешуточные угрозы вплоть до обещания вырезать у неё все признаки женственности.
— Зачем, Полетт? — спросил Абрахас, когда ему удалось
— Эта швабра хотела разлучить вас!
— Уши, помолчи, пойдём отсюда… — попросила Аврора, развернув подругу к выходу, где всё ещё стояла ошеломлённая Друэлла с перманентным выражением удивления на лице.
— Я её ещё достану! — бубнила Уши, подталкиваемая к выходу.
На секунду остановившись, Аврора посмотрела на мужа; в его глазах стояла тоска и осознание своей вины. Всхлипы Полетт гулко отдавались в сердце, он видел странную и неуместную улыбку на лице жены, пытающейся его поддержать, а потом ощутил прикосновение её ладони к своему плечу, и так и остался наедине со своей совестью, когда Аврора вышла из спальни вслед за остальными. Конечно же, она не могла быть другой, потому что это была Аврора — всепрощающая, отзывчивая и добрая женщина, его супруга, которую он предал, впустив в свою постель другую.
Тишина, повисшая в спальне, оглушала, вонзалась в уши с особенно резкой болью. Затравленный и повинный взгляд Полетт, ожидающей его слов, точно казни египетской, только сильнее раздражал рассудок, но у Абрахаса почему-то не находилось слов и ругательств, сложно было ожидать чего-то подобного от человека, которому доверяешь.
— Ну, можешь начинать свои оправдания…
*
Нужно было время, чтобы прийти в себя после такого происшествия, чтобы найти в себе силы извиниться перед Авророй за свою ошибку, выплывшую наружу. Он никогда до конца не был уверен, знает ли она о его связи с Полетт — глупой девчонкой, самоуверенно решившей, что лишив их наследника, она сможет приблизить Абрахаса к себе. Искренне веря в его любовь, Полетт сочла Аврору всего лишь преградой, которую осмелилась устранить по-своему. Затаившаяся зависть сводила её с ума, и, даже заполучив Абрахаса в свою постель, она понимала, что ради неё он не бросит супругу. Сколько бы измен в браке ни было — он не расторгался. Свадебные клятвы такого уровня сродни Непреложным обетам и аннулированию не подлежат. Ненависть к Авроре, которая, плюс ко всему, еще и не ценила своего мужа, постоянно пытаясь отдалиться от него, возросла ещё больше, когда Полетт поняла, что все их с Абрахасом разговоры сводятся к невольным жалобам на неё. Ловец снов служил преградой к зачатию ребенка не слишком долго, но достаточно для того, чтобы осознать, что эти два года были лучшими для Полетт — таковыми были её признания, когда без сожалений и жалости Абрахас выгнал её из Малфой-мэнора, настойчиво попросив, чтобы на работе она больше не появлялась и покинула страну в ближайшие дни, или он ей в этом «поможет». Сложно было представить, что в этой девочке сидит такое жестокое существо, да и не было в её поступке жестокости — лишь юношеский эгоизм. Вбитая в голову любовь с малолетства выросла в собственническое чувство, Полетт как будто немножко помешалась на Абрахасе. Внимательно наблюдая за его жизнью из Франции — по газетным вырезкам и становившимся все более редкими письмам, — она не признала своё поражение, даже когда он женился на некой Авроре Уинтер — нищенке, не достойной его внимания. Узнав её ближе, Полетт забеспокоилась о собственной совести, когда увидела перед собой не зазнавшуюся девочку, вытащенную мужем в светское общество, а милую, весёлую и добрую леди Малфой — эталон женственности и, в то же время, какой-то трогательной неряшливости. Абрахас ценил в ней маленькие странности, рассказывал о научных талантах и способности располагать к себе политиков, компаньонов и просто коллег, ничуть не хуже леди Арабеллы Малфой. Только леди Арабелла использовала дар обольщения и свою красоту, а Аврора — безумно обаятельную улыбку, доброту и искренность.
Два года попыток зачать ребенка должны были отдалить их, но чем сильнее Абрахас сетовал на свою судьбу и неудачи, тем сильнее он цеплялся за Аврору, находя Полетт лишь средством утоления душевной боли. Теперь, когда всё выплыло наружу, в его глазах не было ни капли понимания и сочувствия, даже когда она, собрав вещи из рабочего стола, исчезла в камине, пообещав покинуть страну тем же вечером. Она не получила ничего взамен на свою любовь…
…Аврора являла собой образец понимания и терпения — она вела себя как обычно, не выдавая своего беспокойства, пока неверный супруг собирался с мыслями. Каждый вечер его ждал горячий ужин в её обществе и её привычное поведение — чуть отстранённое, скорее, сдержанное; её улыбка — обыденная, понятная и это ожидание во взгляде…