Merry dancers: продолжим?

Anya Shinigami

— С тобой что-то не так… — массивные брови соединились в приступе беспокойства.

— Со мной уже давно всё не так, — отозвалась она с горьким сарказмом. — Просто передай их…

— Нет, ты сейчас же пойдешь со мной к мисс Адамс, или я… — похоже, даже Хагрид с его не слишком великим интеллектом догадался, что в её глазах плещется опасность, но когда он достал свой розовый зонтик с обломками волшебной палочки, Аврора уже была готова к этому. Обезоружив друга, она выскочила за дверь, заперев её и все окна домика обыкновенным Колопортусом, чувствуя, что её магия потихоньку продолжает исчезать.

— Прости меня, Руби, — на секунду прикрыв глаза, сказала она в закрытую дверь, в которую он уже принялся колотить со всей дури. — Но я должна уйти…

Его безобразный розовый зонтик выскользнул из руки и упал в лужу; Аврора, точно ведомая

зовом, шла к боярышниковой тропе, глядя перед собой стеклянным взглядом, не боясь опасностей, что могли таиться в смеркающейся дремучей чащобе…

***

— Я решил, что верну тебя мужу, Аврора, но только если ты дашь Непреложный обет о неразглашении всего того, что ты знаешь и всего, что произошло, — Лорд стоял возле кровати со сцепленными за спиной руками и выглядел, точно отец, разрешающий дочери пойти на вечеринку, но с несколькими условиями. — Держать тебя здесь нет смысла, однако моё предложение о присоединении к Ордену Вальпургиевых Рыцарей семьи Малфой было и будет оставаться в силе. Я знаю, что ты в себе, твоё притворство более не понадобится…

Но его слова не произвели никакого эффекта — Аврора, накрытая одеялом с головой, не пошевелилась, полностью игнорируя его присутствие. Тогда он прокашлялся в кулак, позволяя ей подумать и скорее дать положительный ответ.

— Аврора, я не слишком терпелив, — Лорд перекатился с мыска на пятку, ощущая, что сейчас не выдержит и наорёт на неё.

И каково было удивление, когда, отдёрнув край пледа, он увидел упершийся в одну точку взгляд неподвижной обнаженной Адары, явно находящейся под чарами Петрификуса.

— Чёрт бы тебя побрал, идиотка! — прошипел он, замахнувшись рукой на беззащитную девушку, но, вместо того чтобы ударить, закинул край пледа обратно и вышел из комнаты, произнося заклинание слежки, которое наложил на Аврору когда та спала…

***

…Она шла без Люмоса по лесу, изредка обращая внимание на фосфорисцирующую стрелку компаса, не спотыкалась, не боялась, не чувствовала… Магия внутри продолжала выходить за пределы ауры, но пока ещё не иссякала. Аврора не хотела умереть сквибом, мало ли Северное сияние не подействует на человека, лишенного магии. Шла она быстро, словно надеялась ухватиться за единственную спасительную ниточку, не понимая зачем, держа в мыслях лишь свою мечту, стараясь помнить лишь хорошее и не позволять воспоминаниям последних дней отравить последние минуты её жизни, но слёзы из глаз почему-то текли, мешая отчётливо видеть.

И летом, и глубокой осенью, как сейчас, и самой ледяной зимой здесь всегда пахло тропической папайей, терпким запахом растений более тёплых стран — приторно, но не удушливо, словно какой-то тонкий оттенок облагораживал аромат. Всё ещё маленькие, коричневые, невзрачные, эти цветы чуть поблескивали капельками дождя на лепестках, отражая последние лучи уходящего за горизонт солнца, разгоняющего на ночь глядя тучи. Аврора прилегла на небольшом всхолмье на краю поляны, согрев землю заклинанием, и теперь, заложив руки за голову, глядела на шпиль Астрономической башни Хогвартса, над которым скоро должно было возникнуть отражение Северного сияния. Сердце потихоньку замедляло свой ритм, находя успокоение — это место всегда так на неё действовало, на душе переставали скрести кошки, а слёзы потихоньку высыхали. Лишь только голос совести, говорящий о том, что она не имеет права бросать своего ребенка, звенел где-то вдали тревожным колокольчиком, обвиняя её в слабости, в неспособности самой справиться со своей судьбой — именно судьбой, что двигала её ногами, ведя сюда.

Перед самым началом зрелищного явления она натянула на уста умиротворённую улыбку, на секунду зажмурилась, и открыла глаза в самый яркий момент, когда последняя полоска света исчезла с противоположной стороны поляны, и оттуда яркой вспышкой прокатилась волна ледяного разноцветного свечения, танцуя мерцающими огоньками на стволах и кронах, ослеплённых божественной красотой деревьев, устремляясь к Хогвартсу, точно притянутая магнитом. Всего несколько мгновений яркость света мешала глазам, привыкшим к темноте, но вскоре Аврора вдоволь могла насладиться неописуемым фантастическим пейзажем, по капле забирающим все её горести, все тяжкие воспоминания и угрызения совести, оставляя место лишь радужному сиянию, проникающему в самые глубины сердца. Свет заставлял ее трепетать от восторга, от желания быть ближе к чарующей природе красок, мягко переливающейся на одежде,

вмиг превратившейся в самое изысканное платье. Нет, Авроре не показалось, адарин костюм действительно менял очертания: сначала это было воздушное платье греческой богини, едва прикрывающее тело, столько же прозрачное, сколько и великолепное. Она уже и не вспомнила, когда поднялась на ноги, оглядывая себя с головы до босых ног, однако холодно совсем не было, несмотря на позднюю осень. Тонкая ткань оказалась невероятно тёплой. Наверное так Аврора представляла себе вид неземной красоты, наверное, такой легкой и невесомой она всегда хотела быть… Однако платье снова начало меняться, заставив её почувствовать привычную хрусткость накрахмаленной школьной рубашки, чуть грубоватую выделку плиссированной юбки; почему-то развязанный галстук Рэйвенкло болтался на шее, словно Аврора попала в прошлое — к Чёрному озеру, когда перед выпускными экзаменами было так жарко, что любая ткань мешала свободно передвигаться и дышать. Тогда она была не одна, её окружали самые близкие люди, самые дорогие и надёжные мальчишки… Мысль оказалась материальна, и спустя мгновение чуть поодаль оказался сидящий на поляне Абрахас, закусивший травинку. Он был таким юным и таким родным, что в защемившем сердце разлилось тепло… такое привычное и давно утерянное тепло. Стоило ей подойти, как рядом с ним возник и он… Аврора на миг остановилась; не веря своим глазам, она глядела с подозрением на затылок сидящего спиной к ней юноши с чуть волнистыми недлинными волосами. Когда он обернулся, Аврора только и смогла, что охнуть, охнуть от охватившего её чувства оправдавшейся надежды, ведь Том улыбался… Как тогда, когда она показала ему эту поляну… Он смотрел на неё чуть надменно, со сложенными на груди руками, но шутливо, насмехаясь над её нерешительностью.

— Иди сюда, глупая… — его мягкий голос эхом повторила поляна, и Аврора сделала первый шаг, затем второй, словно вытаскивала ноги из болота.

Она не могла не поразиться, что Том всё же присутствовал в её мечте — таким, каким он ей запомнился тогда… таким, каким он всегда был в её снах — сильным, надежным, своим. Аврора затосковала сердцем, но то была светлая грусть, пронизанная самыми сокровенными чувствами, самыми нереальными и яркими воспоминаниями, несбывшимся…

Она осторожно присела рядом с ними на цветы, не боясь их помять, почувствовала легкое прикосновение к голове от Абрахаса — самого любимого на свете человека, который никогда не разочаровывал её, всегда был таким, каким предстал изначально, он был сбывшимся… Том ревниво, но по-доброму фыркнул, глядя на дурашливые знаки внимания Абрахаса к Авроре, отвесил другу подзатыльник и подсел ближе, плечом к плечу. Показал вверх, где, несмотря на яркость переливов Северного сияния, блестели крупные звёзды, рисуя самые невероятные созвездия, как на ладони.

— Мне кажется, что здесь кого-то не хватает, — Абрахас лукаво ухмыльнулся и упал на цветы, принимаясь любоваться небосводом.

Аврора чуть нахмурила брови и заозиралась по сторонам, смея предполагать самые невероятные мечты, и она увидела её — с букетом цветов идущую с дальней стороны поляны — на переливающихся бронзовых волосах внушительных размеров венок, яркие синие глаза смеются, улыбка такая, какой была в те счастливые дни ещё до поступления Авроры в Хогвартс. Её самая близкая подруга, ангел-хранитель всех этих лет, остававшийся с ней в воспоминаниях…

Джоконда сияла от счастья, оттолкнув Тома, она примостилась рядом с подругой, сняла с головы венок и водрузила на её голову. Посмотрела так ласково и так знакомо…

— Что смотришь? Обнимай! — задорно скомандовала она, и Аврора, не сумев скрыть слезы счастья, заключила Джеки в крепчайшие объятья, чувствуя, что она настоящая, живая, что её можно потрогать, погладить по таким красивым волосам, заглянуть в такие живые глаза.

— Джеки, я так скучала, мне так тебя не хватало… Если бы ты знала, как мне было тяжело без тебя…

— Я знаю, — по-матерински отозвалась та, гладя Аврору по голове. — Всё из-за этого придурка, — она показала чуть скептично изогнувшему бровь Тому язык; вот так просто, наивное детское обзывательство стерло все его грехи, как будто можно было решить все проблемы мира, назвав Тома придурком. — Я рада, что о тебе было кому позаботиться, — она подмигнула Абрахасу, отстранила от себя Аврору и посмотрела куда-то в сторону. — Ну, а это кто?

Невдалеке, возле раскидистой сосны из микроскопических кристалликов стал образовываться мужской силуэт…