Merry dancers
Шрифт:
— В таком случае, Уилкис, я иду заниматься в Большой зал, — равнодушно заявил Том, специально называя Эвелин место: будь она глупее, она последовала бы за ним, однако Риддл этими словами отрезал ей путь.
Если она была умной, то Том превосходил её, он даже не пытался от нее скрыться или обмануть, он просто пошел в Большой зал по названному пути, оставив Уилкис в коридоре без возможности слежки.
— Профессор Дамблдор? — спросила она, обнаружив его за поворотом.
— Мисс Уилкис? Что вы делаете в коридоре во время занятий? — не растерялся тот, заметив на лице девушки мимолетную тень паники,
Большие голубые глаза смотрели на него: всё же девочка была слизеринкой и не слишком-то жаловала гриффиндорского декана, но к ней стоит присмотреться, раз уж она подозревает в чем-то Тома.
— Нас отпустила раньше профессор Меррисот, — отчиталась она равнодушно. — Я могу идти?
— Да, конечно, мисс Уилкис, и прошу вас — будьте аккуратны, — намекнул он.
Непроницаемое лицо студентки на миг приобрело окрас удивления, но она быстро собралась.
— Понятия не имею, о чем вы, профессор Дамблдор.
Она прошла мимо него в сторону лестниц, и только когда грива её пушистых светлых волос скрылась из виду, профессор тяжело вздохнул. Уилкис играет с огнем: Риддл слишком опасен, с ним шутки плохи. И хотя она, наблюдавшая за Томом, была очень осторожна, её заметили — это наводит на мысль, что тот всё же что-то скрывает, ожидая подвоха…
Профессор трансфигурации побрел в сторону учительской, ожидая приятное времяпрепровождение во время неожиданного окна между уроками за чашечкой зеленого чая и леденцами. Ученики Хаффлпаффа были просто не в состоянии прийти на урок: половина из них отмывалась от гноя бубонтюбера, канистру с которым случайно взорвали на гербологии двое шалопаев, решивших покуролесить. Им, конечно, придется отбывать наказание у школьного смотрителя… очень долго.
В уютной комнате с бордовыми шторами, несколькими креслами и мягкими диванами, возле которых стояли плетеные столики, было всего двое — Галатея Меррисот, преподающая в Хогвартсе ЗОТИ, и мужчина в строгих прямоугольных очках — Джеймс Маккалог — астроном. Они сидели возле камина, попивая ароматный чай из фарфоровых чашек с голубым узором, и что-то оживленно обсуждали. Уроки у Маккалога во втором семестре обычно проходили ранним утром, когда еще можно было разглядеть созвездия и планеты на тёмном небе, а Галатея, кажется, действительно отпустила слизеринцев и рэйвенкловцев.
— Альбус, у вас окно? — поинтересовалась Меррисот, согревая руки о кружку. — Странно вас видеть в такое время здесь.
Профессор улыбнулся пожилой женщине, с которой был всегда в дружеских отношениях.
— Да, благодаря инциденту на уроке у Валериуса я могу немного передохнуть, — он занял место рядом с Джеймсом, который уткнулся в газету. — Вы не против, если я присоединюсь? — скорее констатировал, чем спросил Дамблдор, наколдовывая себе чашку.
— О, конечно-конечно, — заулыбалась ведьма, наливая вновь пришедшему горячего чая. — Вы слышали, что сделал Эсквайер на зельях? Происшествие у Валериуса и рядом не стояло.
— Да уж, Гораций еще долго не отойдет от этого; однако, надо сказать, благодаря этому мальчик получил путёвку в Клуб Слизней. Отменно сваренный Напиток Живой Смерти! Мало кому удавалось с первого раза, — припоминал Альбус. — Жаль, что юный зельевар слегка неуклюж…
—
— Что вы с таким интересом рассматриваете, Джеймс? — спросил Альбус, заглядывая в газету коллеги. — Пророк в кои-то веки написал что-то стоящее… для вас?
Это замечание было к месту, так как Маккалог вообще никогда не читал газет, всегда узнавая новости от коллег за завтраком, а в роли бульварных строк предпочитал «Пояс Ориона» — еженедельное издание по Астрономии — однако сегодня он изменил своей привычке.
— Джеймса не было на завтраке, — посмеиваясь, сказала Галатея и отпила из чашки малиновый чай.
— Неужели? — подхватил Альбус, который и сам сегодня его пропустил. — Это что-то новенькое, чтобы Джеймс пропустил самый важный прием пищи!
— Я всё ещё здесь, — напомнил о себе тот, подняв чашку кверху.
Дамблдор и Меррисот не сдержали смеха: они всегда находили повод для хорошего настроения. Ни для кого не было секретом, что два пожилых профессора не прочь иногда пропустить по стаканчику медовухи в компании друг друга и обсудить что-то по работе или же просто поболтать о том о сём.
— Ох, и бывают же случаи! — задумчиво сказал профессор астрономии, переворачивая газетный лист; это были, скорее, мысли вслух.
— Что произошло? Опять пишут про Гитлера? — поинтересовался Дамблдор, пробуя на вкус восхитительный малиновый чай. — Боюсь, что нам не понять мотивов этой странной войны.
Джеймс, наконец, отвлекся от чтения, теряя интерес к новой статье, и позволил Галатее снова наполнить свою чашку.
— Нет, на этот раз этот фанатик ни при чем, — поведал он. — Вы не читали сегодняшнюю газету, Альбус?
— Увы, у меня не было на это времени: Пивз устроил потоп перед портретом Полной Дамы, и мы со старостами убирали его последствия. Что-то он совсем распоясался. Так что там со статьей? — спросил Альбус, перебивая самого себя.
— Всего лишь заметка, — Джеймс перелистнул страницу обратно и начал читать вслух. — «Во вторник в больницу имени Святого Мунго поступила пациентка с множественными переломами и ранениями. Из-за серьезной черепно-мозговой травмы она потеряла память. Тех, кто знает её и имеет какую-либо информацию, просим обратиться в редакцию «Ежедневного Пророка» в отдел срочных новостей к помощнику редактора — Фанни Мейл, или в больницу Святого Мунго к заведующей отделением «травм от рукотворных предметов» — Эмме Хейли. Мы надеемся на ваш отклик, так как «Джина», как окрестили её колдомедики, не может вспомнить даже своего имени», — Джеймс закончил чтение и взглянул на Альбуса.
— Бедная девочка, — вздохнул тот, — должно быть, тяжело ничего не помнить. Чем же тебя заинтересовала эта статья, Джеймс?
— Джеймс всегда радел за сирых и убогих, — снова ответила за него профессор ЗОТИ, на которую коллега взглянул недовольно.
— Галатея, я, конечно, ценю твою заботу о моих голосовых связках, но я вполне могу сам отвечать.
— Ну вот, ты переживаешь о других, но не позволяешь заботиться о себе, — она подмигнула ему, вызвав ещё один сердитый взгляд.
— Могу я взглянуть? — попросил Альбус, притягивая к себе газету, пока между коллегами происходила дружеская перепалка.