Merry dancers
Шрифт:
— Заживление проходит хорошо, кости срослись, но снимать повязку с головы пока повременим, — сказала Эмма, разглядывая карту пациентки. — Ты уже приняла лекарства?
Она кивнула.
— Миссис Хейли, вы ничего не узнали… обо мне? — спросила Джина.
Целительница прижала к груди медицинскую карту и с сожалением взглянула на девушку, чьи глаза, полные надежды, потухнут после её ответа.
— О, дорогая, я, к сожалению, ничего не узнала. Совсем ничего! Но мой муж уже занялся этим делом, и скоро, я думаю, мы найдем твоих родственников, — она ободряюще улыбнулась. — И знаешь, сегодня вечером ко мне придет племянница, она работает
— В «Ежедневном Пророке»? — сосредоточенная складка появилась меж бледных бровей девушки.
— Джина, ты что-то вспомнила? — едва ли не радостно воскликнула Эмма, но, к её разочарованию, пациентка покачала головой из стороны в сторону.
— Просто знакомое название, ведь эту газету наверняка знают все, — озвучила мысли она. — Конечно же, я должна была её знать. Миссис Хейли, а почему вы мне не даете зелье памяти? — неожиданно перевела тему Джина.
— Зелье… памяти? — непонимающе переспросила целительница. — Дорогая, я впервые слышу о нём, ты ничего не путаешь?
И снова эта сосредоточенная складка меж бровей. Девушка подняла руку, на долю которой не досталось ранений, и обхватила виски пальцами.
— Оно восстанавливает поврежденные участки мозга… Не может быть, — пробормотала она. — Это странно, но я знаю, чувствую, что такое зелье точно существует!
В этот момент медсестра, которая раскладывала лекарства по порциям, повернулась к ним.
— Это зелье… Я слышала, что кто-то пытается изобрести нечто подобное, но… Пока что его нет, — сказала Дора, еще больше озадачив несчастную пациентку. — Может, ты была как-то связана с его исследованиями?
— Нет, я уверена, что нет, просто помню об этом, как о чем-то само собой разумеющемся, как о “Ежедневном Пророке”, — ответила она, тяжело вздыхая. — Но, может, я действительно была с этим как-то связана? Хотя, вы сами сказали, что на вид мне шестнадцать-семнадцать лет, и я просто не могла участвовать в изобретении зелий. Может, родственники…
И снова тупик, и снова ничего, лишь какие-то обрывки воспоминаний. Джина печально посмотрела на седоволосую целительницу, которая за последние три дня не отходила от нее ни на шаг. Добрая миссис Хейли что-то нашла в ней и искренне соболезновала по поводу утерянной памяти, не дающей совсем никаких подсказок. «Ежедневный Пророк», зелье памяти — это не то, что она хотела бы вспомнить, но все же… Этого зелья не существует, быть может, в голове что-то помутилось и перепуталось?
Она проснулась в больнице, и всё, что узнала от миссис Хейли — её принёс домовик, на котором не было никаких знаков принадлежности какому-либо роду. Потеря памяти не стерла её ощущений: что-то, что было там, за барьером, возобновилось и после пробуждения. Когда из уст целителей звучало слово «война», Джина невольно вздрагивала. Она чувствовала, что принесла с собой из «прошлого» (так она называла время до потери памяти) что-то очень плохое, что-то гадкое и липкое, а на деле: сломанные ноги и правая рука, порезы и ушибы, а еще простуда — вот и все подсказки. Страшно подумать, что могло случиться с ней.
— Отдыхай, Джина, — как-то по-домашнему сказала Эмма. — Николас заглянет попозже.
Захватив пустые бутылочки из-под восстанавливающих зелий, целительница покинула палату. В семь часов вечера к ней придет Фанни, чтобы обговорить все детали статьи. На неё можно положиться.
*
Альбус
Во многом Дамблдор подозревал его, и даже в происшествии с чудовищем из Тайной Комнаты в прошлом году: можно было сказать с точной уверенностью, что открыл её именно Том, но доказательств не было, да и не было доказательств тому, что Тайная комната вообще была открыта. Ох, бедный Хагрид: мальчику сломали палочку лишь за любовь к странным и опасным животным… Риддл ловко его подставил…
Слежки как таковой не было, но Дамблдор за ним приглядывал, и сейчас стал свидетелем одной интересной сцены.
— Уилкис, ты опять следила за мной? — тон юноши был холоден, как лёд, а иначе он и не разговаривал. — Мне очень интересно, что же тебе от меня надо?
Профессор не видел разговаривающих студентов, он слушал из-за угла. Девушка не собиралась идти на попятную.
— Тебе, видимо, показалось, Риддл. Твоя мания величия набирает обороты, — с презрительной усмешкой кинула она. — Поверь, земля не крутится вокруг одного тебя.
Послышались шаги: наверное, Том сократил между ними расстояние — это была своеобразная угроза.
— Поверь, я слишком внимателен, чтобы не заметить, что ты протащилась за мной из кабинета до библиотеки, причем так, чтобы не попадаться мне на глаза.
Его в чем-то подозревает не один Дамблдор, и профессор поражался, каким разным может быть Том. Его любили за безупречное воспитание и блестящий ум. Он умел находить подход к каждому и подстраиваться под любую ситуацию — весьма полезная слизеринская черта, но иногда… Альбус становился свидетелем очень неприятного поведения Тома, и тот явно знал, что «небезразличен» гриффиндорскому декану.
— Ха, Риддл, а вот это уже паранойя! — парировала девушка. — Боюсь, что библиотека общественное место, и мне, к твоему глубочайшему сожалению, нет до тебя никакого дела.
Слизеринцы никогда не говорят напрямую, изворачиваются и хитрят; мисс Уилкис была не из робкого десятка, и ей явно не нравился Риддл. Она не пыталась выследить его с целью заполучить в свою коллекцию, ведь нет смысла оспаривать, что Том умел привлекать к себе внимание не только нужных ему людей, но и случайных «зевак». Как замечал Дамблдор, никаких отношений с противоположным полом он не заводил, как будто Риддла вообще не интересовали молоденькие хорошенькие волшебницы. Он всегда был сам по себе, но, тем не менее, имел власть на Слизерине.