Мерси, камарад!
Шрифт:
Начало разговора выдавало взаимную неприязнь абонентов.
— Одна организация войск СС имеет честь пригласить господ командиров в Нарбонн сегодня на вечер с легкой выпивкой. Рекомендовано прибыть, захватив с собой сопровождающего офицера. Полагаю, что вы захватите с собой лейтенанта Тиля. У нас там будет время поговорить о Париже.
— Очень вам признателен, Грапентин.
Альтдерфер чувствовал, как взбесился на другом конце провода Грапентин, которого не только не назвали «господином», но в довершение ко всему забыли употребить перед его фамилией приставку «фон» — признак благородного происхождения.
«Я знаю, что ты меня ненавидишь, — думал Альтдерфер про капитана, — ненавидишь и как офицера и как юриста, имеющего хорошую, доходную практику. Уж ты-то свою карьеру испачкал самой темой диссертации, которую защищал: «Материальная ответственность за национал-социалистскую собственность и ее значение для автаркии». С тех пор господину барону ничего не оставалось, как кичиться своей родословной. В ход пошли семейные связи, в частности знакомство с главой немецкой администрации в Париже. А я плевал на все это, Грапентин! Мои связи более эффективны и прочны, а на тебя в любое время можно показать пальцем…»
Спустя несколько секунд Альтдерфер услышал в трубке какое-то потрескивание и шум, а затем снова ненавистный ему голос:
— Да, я чуть было не забыл самое важное: господам офицерам разрешается пригласить с собой дам. Вполне возможно, что будут танцы. Разве плохо протанцевать с какой-нибудь красоткой танго или фокстрот? Благодарю вас за согласие быть. Итак, до вечера, господин Альтдерфер.
Командир дивизиона погасил свою улыбку и начал соображать: «Господам офицерам разрешается пригласить дам». А ведь есть шанс официально представить Мартину Баумерт товарищам. Они лопнут от зависти. Да, но этот совет взять Тиля как сопровождающего офицера?.. Видимо, Грапентин просто-напросто решил его позлить — он лично охотнее взял бы с собой Эйзельта. Но и этот вариант имеет свою выгодную сторону: пусть этот олух убедится в том, что его друг Рорбек давно получил от Мартины отставку. Не забыть бы про радиотехника: нужно будет его с пятого на шестое назначить на дежурство. Во-первых, он будет занят делом, а, во-вторых, на следующий день будет уставшим.
Тщетно ожидал Ганс Рорбек прихода Мартины до шести часов. Не удалось ему связаться с ней по телефону и на следующий день, хотя он дважды звонил в Нарбонн. Поговорить с Тилем ему тоже не удалось, так как тот с утра уехал проверять линии проводной связи между ОП и НП.
Настроение у Рорбека совсем упало. Он чувствовал, что все его попытки помочь Мартине наталкиваются на непреодолимые препятствия. Обер-ефрейтор Зеехазе рассказывал, что в воскресенье после обеда он возил Альтдерфера в Нарбонн, где ждал его целый час. Когда же Рорбек спросил шофера, где он высадил капитана, тот как-то хитро улыбнулся и ответил: «Где блещут серебряные звезды, там не место маленьким людям».
— Что ты хочешь этим сказать, Зеехазе?
— Если я не ошибаюсь, капитан вышел у дома, в котором живет твоя девчонка. — Зеехазе сказал это с таким серьезным выражением лица, словно оценивал грузоподъемность нового грузовика.
Рорбек возмутился догадкой шофера.
— Я своего шефа слишком хорошо знаю, — не успокаивался Зеехазе, — уж если он чего захочет, то не отступит ни перед какими препятствиями.
— Но в данном случае ты ошибаешься, — не уступал ему Рорбек.
— Возможно. К слову, сегодня вечером мы снова едем в Нарбонн. Якобы на какое-то совещание.
И пока Рорбек читал записку, в которой ему сообщалось, что он заступает на дежурство, обер-ефрейтор Зеехазе подумал о том, что ему, собственно, следовало бы перед этой поездкой как следует вычистить машину, чтобы она блестела как новенькая. Однако делать этого он не стал, так как ему претили грязные делишки Альтдерфера, которого он должен был возить, да и вся эта война, развязанная Гитлером, тоже надоела до чертиков.
Капитан Альтдерфер попросил соединить его с Нарбонном. У телефона оказалась сама Мартина.
— У меня есть для вас приятные новости, — проговорил он в трубку, чувствуя на расстоянии беспокойство девушки. — Разумеется, разговор этот не телефонный. Однако у меня будет возможность поговорить с вами об этом сегодня вечером, так как я слишком хорошо себе представляю, в каком состоянии вы сейчас находитесь.
— Я была бы так благодарна вам, господин капитан.
— Одна организация устраивает сегодня небольшой вечер. Вы окажете мне честь, если примете мое приглашение быть на нем. Там мы с вами и поговорим.
Немного подумав, Мартина ответила:
— Если нет никакой другой возможности…
— Я вам очень благодарен и заеду за вами ровно в семь. Итак, до вечера.
Когда же под вечер Тиль, усталый и грязный, возвращался с дежурства домой, его встретил обер-лейтенант Эйзельт и возбужденно сказал:
— Поторапливайся, дорогой. Ты должен ехать со Стариком на какой-то прием!
— Я? Как он до такого додумался? А ты?
— Я не еду. От каждого подразделения едет командир и сопровождающий офицер. Начштаба полка предложил, чтобы послали именно тебя.
— А он тоже там будет?
— Думаю, что да.
— Что это за прием, из-за которого я лишаюсь заслуженного отдыха после суточного дежурства?
— Прием этот организует СД.
— СД? — удивился Тиль и задумался. «Вот спектакль будет, — подумал он. — Грапентин, видимо, не без цели пригласил меня на этот вечер. Но интересно, почему он мне вчера об этом ничего не сказал? Хотел преподнести сюрприз? Что я там должен делать? Наполнять бокалы Альтдерферу?..»
К вечеру поездка эта уже не казалась ему такой опасной, как утром. Из любого положения можно найти выход. Жаль только, что не удастся повидать Рорбека, который пропадает где-то в инспекторской командировке. Тилю так хотелось рассказать ему о своем разговоре с начштаба полка. Но имеет ли это для Ганса и для Мартины какое-нибудь значение? Во всяком случае, Альтдерфер знает многое. И Грапентин и Альтдерфер — оба хотят поймать рыбку в мутной воде, но и это вряд ли сейчас заинтересует Ганса… «А кроме того, — думал Тиль, — еще неизвестно, как он воспримет известие о том, что меня чуть ли не завербовали и я могу превратиться в доносчика».
В этот момент Тиль услышал голос капитана, который спрашивал его:
— Я полагаю, вы уже знаете, что нам с вами оказана сегодня большая честь?..
Лейтенант ограничился скромным восклицанием, которое можно было воспринять и как неодобрение решения командира.
Альтдерфер про себя решил, что появится на вечере с небольшим опозданием, минут на десять, когда Тиль уже будет в зале.
На Зеехазе была вылинявшая рубашка с короткими рукавами, в которой он обычно обслуживал свою машину, сегодня же он надел ее, видимо, для того, чтобы подчеркнуть свою непричастность к торжественности этой поездки. Когда Тиль выходил из машины, водитель незаметно подмигнул ему и, дав газ, укатил.