«Мертвая голова»
Шрифт:
Фон Доденбург закрыл глаза и отвернулся, не в силах смотреть на это. И неожиданно почувствовал, что в помещение проник какой-то другой запах. Запах женских духов.
Куно открыл глаза. На него смотрела прелестная молодая женщина. Тот факт, что он был совершенно голый, казалось, ничуть не смущал ее. Она наклонилась к нему и потрогала его лоб. Ее рука была холодной и профессионально-твердой.
— Закройте правый глаз, — попросила она его. — А теперь — левый. А теперь поверните голову.
Он выполнил все ее команды, несмотря на то, что от боли по его лицу пробегала конвульсивная гримаса.
— Больно, да? — спросила она. Но в ее голове не было ни капли сочувствия, лишь профессиональное
— Да, — прошептал он, — болит. И очень сильно. Особенно — в области затылка.
Женщина достала из кармана маленькую бутылочку с краской и кисточку и нарисовала цифру «2» на его груди.
— Что это означает? — спросил фон Доденбург.
— Это означает, что вы будете жить и доживете до того дня, когда снова пойдете в бой за вашего фюрера. Надеюсь, что это доставит вам радость.
И она перешла к следующему раненому, который лежал на полу без движения. На том месте, где у него когда-то были гениталии, находился только пожелтевший от крови и гноя бинт. Без какого-либо колебания женщина нагнулась и сорвала его. Мужчина завопил от нестерпимой боли. В ту же самую секунду санитар-мужчина вонзил в руку фон Доденбурга длинную иглу. И Куно быстро уснул. Ему снились какие-то фиолетовые огни, крики боли и страха — и тонкая белая женская рука, которая, сжимая нож, хотела отрезать его собственные гениталии.
— Какое дерьмо! — прохрипел Стервятник, плотно прикрывая дверь больничной палаты фон Доденбурга, чтобы никто из персонала и врачей не смог услышать его. — Полнейшее, законченное, вонючее дерьмо!
Он поставил на маленький прикроватный столик бутылку шампанского, которую притащил с собой, и швырнул туда же свою фуражку.
— Практически весь наш батальон оказался уничтожен в течение каких-то десяти минут. Можете мне поверить, фон Доденбург, — жестянок [6] мы на этом не заработаем, вот уж совершенно точно!
6
Армейское слэнговое обозначение боевых наград.
Фон Доденбург уставился на раскрасневшегося от злости Гейера, который так неожиданно вломился в его палату.
— А каковы все-таки точные цифры потерь? — медленно спросил он. Несмотря на то, что гауптштурмфюрер уже как две недели находился в этом бельгийском госпитале, его голова по-прежнему сильно болела, а любое неожиданное напряжение немедленно отзывалось нестерпимой болью.
— Разумеется, в штабе решили засекретить точные цифры наших потерь, — саркастически отозвался Стервятник, почесывая свой громадный нос. — Те, кто рассчитывает служить и занимать высокие должности — в дальнейшем, — уже сейчас начинают прикрывать свои задницы. Думаете, тех, кто планировал эту операцию в Берлине, взволновало то, что англичане неожиданно решили использовать против нас такое «примитивное» оружие, как искусственную стену огня? Ничуть не бывало! — Стервятник бросил быстрый взгляд на дверь, чтобы убедиться, что она была надежно закрыта. — Наши потери? Половина личного состава батальона убита и серьезно ранена. По сути, все придется начинать сначала. От мысли об этом у меня просто разрывается сердце.
Фон Доденбург медленно кивнул головой. Он знал, что в действительности Стервятника не слишком волновали цифры потерь. Все, о чем он по-настоящему беспокоился, это было его собственное продвижение по службе. Фон Доденбург подумал о молодых бойцах, которые отплывали из Остенде, бодро распевая боевую песню «Мы поплывем на завоевание Англии!», и невольно закусил губу.
— Не стоит выглядеть таким подавленным, — сурово изрек Стервятник. —
— Но неужели англичане тоже промолчали об этом? — удивился фон Доденбург.
— Этот старый пьяница Черчилль — исключительно хитрая лиса, — почти восхищенно проговорил Гейер. — С того самого момента, как мы вышибли англичан из Европы, он не переставая вопит о том, что Англии необходимо оказать немедленную помощь. И этот еврей Рузвельт окажет ему помощь лишь в том случае, если будет думать, что вермахт серьезно угрожает Англии. Поэтому Черчиллю совсем не выгодно обнародовать тот факт, что на самом деле он довольно легко справился с отражением немецкой атаки. Но в следующий раз — обещаю вам это, фон Доденбург, — все будет по-другому!
— В следующий раз?
— Да. На совещание, которое вчера прошло в штабе дивизии, обергруппенфюрер Дитрих [7] посвятил нас в планы секретного реформирования нашей части. Дивизия будет преобразована в бронетанковую [8] . Мы получим тяжелые танки Pz-IV. И когда мы в следующий раз пойдем в атаку на англичан, то высадимся на побережье Великобритании уже с танками!
Бледное лицо фон Доденбурга осветилось.
— Это замечательные новости, Гейер! — воскликнул он и, забыв о боли, сел на кровати.
7
Обергруппенфюрер (позже — оберстгруппенфюрер) СС Йозеф «Зепп» Дитрих, командующий 1-й дивизией СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» в 1937—1943 гг., в состав которой входил штурмовой батальон «Вотан». — Прим. ред.
8
В действительности моторизованная 1-я дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» стала бронетанковой (панцергренадерской) лишь во второй половине 1942 г., а танковой — в 1943 г. — Прим. ред.
Стервятник, улыбаясь, заставил его лечь обратно.
— Мой дорогой фон Доденбург, не стоит так волноваться. Здешние медики уверяют меня, что вы сможете вернуться в строй лишь по истечении еще двух недель. Они говорят, что у вас серьезное сотрясение мозга или что-то в этом роде. И хотя, как мне кажется, они сами толком не знают, что именно с вами не в порядке, как и всякие шарлатаны, они умело набрасывают на свою собственную некомпетентность плотную дымовую завесу. — Стервятник взял с больничного столика свою фуражку, украшенную изображением черепа — «мертвой головы», символа СС. — Вы должны хорошенько отдохнуть. Вы мне очень понадобитесь в предстоящие месяцы. — Он вздохнул: — А теперь я должен распрощаться. Хочу навестить остальных бойцов. — Стервятник сморщил нос: — Не знаете, среди них много раненых в живот?
— Я знаю, что у двоих бойцов моей роты точно имелись раны в животе, — сказал фон Доденбург.
Стервятник стукнул стеком по своему сапогу.
— Какая неприятность! От этих проникающих ранений в живот идет такая вонь!
Он приложил кончик стека к тулье фуражки, отдавая честь фон Доденбургу, и удалился.
Куно нахмурился. Он знал, что в душе у Гейера нет ни капли сочувствия к рядовым бойцам «Вотана». Единственная вещь, которая в по-настоящему волновала его — это собственная карьера. Стервятник мечтал о том, чтобы стать генералом — точно так же, как и его отец. Фон Доденбургу было неприятно, что это желание Гейера проявляется столь открыто…