«Мертвая голова»
Шрифт:
— Отлично, парни, — бросил он. — Мы еще сделаем из вас настоящих солдат. Пока же можете снять с себя рюкзаки.
С громадным облегчением бойцы сбросили рюкзаки и положили их на песок. Но Шульце не сводил с Мясника настороженных глаз. Метцгер был настроен что-то уж слишком дружелюбно.
— Унтершарфюрер Шульце считает, что вам следует передохнуть, — продолжил с фальшивой улыбкой Мясник. — Возможно, он и прав. То, что я продемонстрирую вам сейчас, как раз и позволит вам передохнуть. — Он сделал паузу. — Итак, давайте представим, что вы оказались в беде — на вас, сжимая штык, несется
На усталых лицах новобранцев можно было прочесть сейчас лишь выражение бесконечного облегчения оттого, что им больше не приходилось бежать в гору с тяжеленным рюкзаком на плечах.
— Не знаете? Ну что ж, тогда мне придется показать это вам. — Метцгер ткнул пальцем в сторону худощавого паренька с темными кругами под глазами. — Давай-ка, парень, нападай на меня, точно ты хочешь заколоть меня штыком.
— Я, господин гауптшарфюрер?
— Да, да, ты! — передразнил его интонацию Мясник. — Давай, изобрази, будто ты хочешь всадить мне штык в живот. Возможно, ты действительно мечтаешь это сделать. Давай же, покажи, что у тебя получится!
Боец отошел немного назад и медленно побежал на него. Метцгер взмахом руки остановил его:
— Стоп! Назад! Сделай это снова. Все дело в том, что ты слишком часто дрочишь. От этого у тебя совсем не осталось сил. Ты даже не сможешь крепко сжать штык в руке, если не перестанешь дрочить и хоть немного не отдохнешь от этого занятия.
Боец покраснел до корней волос. Все остальные дружно расхохотались, отлично зная, что шуткам гауптшарфюрера Метцгера следует смеяться всегда, какими бы те ни были.
Улыбка исчезла с широкого грубого лица Мясника.
— Ну, давай, парень, беги на меня, как будто ты и в самом деле горишь желанием проткнуть меня своим штыком! Вперед!
На этот раз худощавого парня не надо было долго просить. Он бешено помчался вперед на Метцгера. В глазах его блистала неподдельная ярость. Но в ту секунду, когда они должны были, казалось бы, неминуемо столкнуться, Метцгер вдруг отступил в сторону с проворством, удивительным для его грузной туши. При этом он быстро вытянул руку и, схватив парня за яйца, сильно дернул. Тот заорал от боли и, пролетев в воздухе пару метров, приземлился на спину, дрыгая и суча ногами. Его лицо было перекошено от нестерпимого спазма.
— Мне говорят, будто у англичан не за что схватиться, — расхохотался Метцгер, довольный тем, как все у него получилось. — Но, поверьте мне, в действительности у них есть за что ухватиться между ног.
Он повернулся к парню, корчившемуся на песке.
— Давай, вставай, — нетерпеливо бросил он, — не будь таким неженкой.
Шульце невольно стиснул кулаки. В нем клокотала ярость. Когда Метцгер приказал новобранцам вновь навьючить на себя тяжеленные рюкзаки и опять идти в гору, Шульце поклялся себе, что Мясник заплатит за все это — причем в десятикратном размере.
Октябрь сменился ноябрем, а программа подготовки бойцов «Вотана» продолжала последовательно выполняться. Целью этой программы было развить в новобранцах такие качества, как грубость и жестокость, и превратить их в нерассуждающие боевые автоматы, в хладнокровных убийц,
Дни учебы новобранцев были наполнены грубыми криками команд, воплями ярости и боли. Днем они торопливо проглатывали свой обед, запивая его слабым пивом «Стелла Артуа», а под вечер украдкой дрочили в деревянном клозете. Так проходил день за днем.
Ночи тоже были похожи одна на другую. Их часто будили посреди сна, приказывая встать по тревоге. В окна иногда влетали учебные гранаты, разрывавшиеся с оглушительным грохотом, а по крышам казарм давались очереди из пулемета, чтобы ошарашенные бойцы немедленно проснулись и были готовы выступить против неожиданного противника. Иногда среди ночи в казармы влетали унтер-фюреры, кричали: «Руки с членов снять — одежду похватать!» и приказывали сонным бойцам немедленно облачиться в форму. Как только они одевались, тут же поступала команда раздеться и надеть другую форму. И так — несколько раз. А рано утром в казармы иногда влетали гранаты со слезоточивым газом, и тогда бойцам приходилось выскакивать из помещения и бежать пятикилометровый кросс в одних майках и трусах, в которых их поднимали из постели.
Однажды бойцов «Вотана» провели ускоренным маршем в Остенде и завели на небольшую мощеную булыжником улочку в районе рыбной гавани. Из окон домов высовывались лица местных проституток. Метцгер встал посреди улицы и, уперев руки в бока, прокричал:
— У вас есть десять минут на то, чтобы выпустить из себя грязную водичку. Приготовьте деньги — пять марок с человека — и презервативы. Девственникам — скидка: они заплатят всего по четыре марки.
И под презрительные взгляды представителей полевой жандармерии бойцы «Вотана» занялись любовью — точно так же, как занимались строевой подготовкой.
В начале ноября гауптштурмфюрера фон Доденбурга во главе с несколькими ветеранами «Вотана» послали в Кельн для того, чтобы они отобрали на танковом заводе несколько танков Pz-IV и обучились управлению ими.
Они вернулись через шесть дней. Вместе с ними прибыли шесть новеньких танков. На их корпусах была нанесена эмблема дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер»; эти шесть бронированных чудовищ, оснащенные мощными 75-миллиметровыми пушками, прокатились по мощеным булыжником улицам и остановились в районе казарм «Вотана». Их сразу окружили любопытные бойцы.
— Вы только посмотрите на эти здоровые 75-миллиметровые дуры! — восторженно сказал один из бойцов. — Стоит нам вывезти их с кораблей на берег и продемонстрировать их англичанам, как те сразу наложат от страху в штаны!
— Но только съезжать в этих танках на берег мы будем не с кораблей, — прозвучал знакомый скрипучий голос Стервятника. Он приложил кончик стека к тулье фуражки, приветствуя своих бойцов. — Нет, мы появимся прямо из воды!
Он развернулся и тут же ушел, избегая отвечать на дальнейшие расспросы. «Что значит — появимся прямо из воды? — закричало сразу несколько голосов. — Что он имел в виду, говоря это?»