Мертвая вода
Шрифт:
Дина присмотрелась и увидела небольшой аккуратный шрам на левой щеке. И тут же шумно вдохнула.
Она не присматривалась как следует к своей спасительнице, к тому же, после битвы та укрыла голову широким капюшоном. Разглядывая шрам, она поняла, что за странные тени виднелись на правой стороне лица и шеи. Шрамы от ожогов. Бугристые, многочисленные и жуткие.
— Да, вот именно, — проворчала Ринна, заметив ее реакцию. — Как будто этих справа мне мало, он испоганил еще и левую щеку! Мы повздорили с ним из-за этого. Я была намного моложе и быстрее, чем он, но слабее. Гнев здорово прибавил
— Не представляю, как ты это пережила, — осторожно сказала Дина.
— Как-как. Так же, как всегда, сбежала. Жила сначала в лесах на материке. Помимо ножей мы еще стреляли из арбалета и лука. Я стащила лук в цирке, когда сбегала. Смогла охотиться. Иногда все равно приходилось выходить к людям, клей купить там, веревки, свечи, мыла кусок, если добыча хорошая… — Ринна насыпала в котелок горсть сушеных трав. Помолчала немного, глядя на кружащиеся в воде сухие соцветия. Вздохнула и продолжила: — Один раз в деревне увидела, как мальчишки бьют щенка. Обозлилась тогда страшно! Прям как в тот день, когда ножом по щеке получила. Надавала им по мордасам, а как они всем скопом на меня навалились, ножичком одному по руке чиркнула. Сопляки и разбежались. Щенка забрала, за покупками пришлось в другую деревню ходить.
Дина почесала пса за ухом.
— Так вот как вы встретились?
— Да, вот так. Эх и разбойничал он по малолетству! Всю дичь мне распугивал. Меня охотиться-то еще дядька сначала учил, когда совсем маленькая была, ну вот как ты или даже младше. Потом в цирковом зверинце смотрителей расспрашивала. Ну а уж как сбежала, один лес мне наукой был. Голодала частенько. А как Харм подрос, стал наконец слушаться, команды понимать, так мы с ним про голод и забыли.
— Харм очень умный, — авторитетно заявила Дина. — Не каждый пес человеческую речь разумеет. На островах все говорят на арделорейском?
— Все или почти все, — пожала плечами Ринна. — Писать только не каждый умеет. Я вот вообще ни по-каковски не умею. А почто оно мне в лесу?
Дина кивнула.
— А как ты попала на острова?
— А опять сбежала. Я всю жизнь бегу. То от пожара, то от циркачей, то от голода, то от крестьян злых. Спрятались с Хармом на корабле торговом из Арделореи, вышли тут, когда моряки за водой пошли. С материка сюда плыть недолго, то ли два дня, то ли три, смотря какая погода. Циркачи-то на меня егерям настучали, как увидели в одной из деревень. Надо было дальше бежать, а я все там же, по побережью, шарилась. За убийство на меня не смогли приставу доложить, фельдшер-то причину смерти понял. А егерям меня за браконьерство сдали. На островах-то егерей уж нет, живу как хочу. И кушаю хорошо.
Дина засмеялась и жестом попросила еще кусочек солонины. Ринна подвинула к ней весь сверток.
— А как же Мирхард? Вольница не будет за него мстить?
— Будет, как же не будет, — кивнула Ринна. — Что теперь, через земли мои его пускать? С похищенными девочками? Ничего, авось получится пугнуть их как следует. Башку Мирхарду откромсаю да на кол посажу, кол примотаю к ветродую, ветродуя раздену, а на спине ножичком неприличное слово напишу…
Она осеклась, увидев, как Дина побледнела и зажала рот ладонью. Ринна покачала головой.
— Прости дуреху. Злая я девка, да. С волками жить выучилась, а с людьми-то как оно — забыла. Вот только Вольница — похуже волков-то будут. Они знают только язык силы, хотя сами как шакалы. Дерутся, только если жертва точно слабее.
— Разве это повод самой вести себя, как зверь? — дрожащим тонким голосом спросила Дина. — Такой ты хочешь запомниться людям? Той, кто бьет мальчишек, мстит учителю, насаживает головы на кол?
Ринна опустила голову, а Харм ткнулся лбом ей в плечо и тихо заскулил. Он всегда так делал, когда хозяйка грустила.
— Ты, Дина, конечно, права. Вот только убьют меня, — глухо ответила охотница. — Кто что про меня сейчас знает в Вольнице? Знают, что в лесу живет чудище, говорит человечьим голосом. Мечет ножи и стрелы со всех сторон. Мирхард вообще сперва думал, что я дух лесной, лица моего не видел. Когда он первый раз здесь рабов вел, я им только веревки рассекла. Второй раз одного из надзирателей застрелила, не слезая с дерева. Тогда я ему сказала, чтоб в мой лес не совался, и он понял по голосу, что я живой человек. Прислал за мной четверых, чтоб нашли и убили, — Ринна провела пальцем себе по горлу. — Я из них одного только отпустила. Но сперва Харм его немного повалял и одежу поправил, а то больно целая. Так вот я и живу. И верно, как зверь.
Харм вдруг повернулся в сторону от костра, прижав уши, втягивая носом воздух. Резко гавкнул.
— Чужие! — прошипела Ринна. — Лезь скорее на дерево, я прикрою…
Дина покачала головой, встала, дунула на ладонь. Через пару секунд слабый порыв ветра чуть всколыхнул волосы у ее ушей, и девочка широко улыбнулась.
— Незачем. Это мои друзья.
— Ну, знаешь… — Ринна мотнула головой. — К этой вашей магии хрен привыкнешь. Наставница твоя тоже магичка небось? — Дина кивнула. — Мне-то они не друзья. Не подумают на меня, что я тебя украла?
Девочка широко улыбнулась.
— Да что ты! Вон, милсдарь Коппер подтвердит. Правда?
Коппер, у которого во рту теперь торчал такой же замшевый кляп, как у Ксантрия, судорожно закивал. Глаза у него были размером с плошку — он уже видел стремительный силуэт между деревьев, мчащийся в их сторону.
* * *
Данатос влетел на поляну, подвижный и гибкий, неудержимый, как горный поток. Феликса, уже приноровившаяся к его скорости, спрыгнула, едва он затормозил, и бросилась к Дине.
На пути у нее возник огромный, грозно рычащий лохматый пес.
— Харм! Спокойно! Фу, кому сказала, свои! — прикрикнула на него незнакомка в широком капюшоне.
Пес неохотно отошел с пути волшебницы, и она опустилась на одно колено, чтобы обнять Дину. «Цела, — с облегчением подумала она. — И, похоже, совсем не пострадала. Спасена лесной жительницей?»
— Тебя не ранили? — на всякий случай спросила Феликса. Дина отрицательно замотала головой. — Хорошо. Кто твои новые товарищи?