Мертвая вода
Шрифт:
Феликса надела винно-красное платье из плотного шелка, которое привезла с собой. Платье было декольтировано глубже, чем она привыкла. Но Фабио считал, что так надежнее.
— Прощай, — сказала она служанке, как только та помогла ей затянуть корсет. — Надеюсь, ты когда-нибудь попробуешь персики. В конце концов, их и на базаре полно.
Служаночка присела и наклонила голову. Феликсе показалось, что она расстроилась из-за приезда чародейки. «В лорда что ли влюблена?» — недоумевала она.
Джеффри и Мак ждали ее за дверью. Кастелян сразу повел их в главный зал, где ждали лорд
Получилось просто, но все равно красиво. Феликса наколдовала небеса и облака вместо пола, затем — тропических фей и птиц, бабочек, редкие цветы, посыпала все это волшебными блестками, раскрасила завитушками и немыслимыми красками.
Когда Феликса закончила с иллюзиями, она попросила подать ей любой предмет небольшого размера. Ей принесли диванную подушку, над которой она минут пятнадцать измывалась: подушка побывала в шкуре похабной книги — что вызвало дурашливый, но одобрительный смех у Мордеда — пары розовых шелковых перчаток — от которых ахнула падкая на безделушки Элизабет — круглой чаши для вина, кошки, сапога, седла и еще десятка скучных повседневных вещей. Феликса считала такие превращения ерундой, но представление с трансфигурацией хозяевам замка понравилось едва ли не больше, чем иллюзии.
Когда они наконец закончили, хозяева объявили ужин, которого Феликса ждала с нетерпением. Нелепые возгласы и неуемные восторги по поводу «представления» достали ее вусмерть. Каждый из Пигсвеллов стремился понравиться приглашенному артисту — очевидно, чтобы соблюсти хотя бы видимость естественного интереса к их персонам. Феликсе, вынужденной носить маску потаскушки-чародейки, такое лицемерие только больше уязвляло самолюбие.
Но фарс кончился, и волшебница поняла, что, несмотря ни на какие отрицательные эмоции, рада ужину. Может, просто потому, что проголодалась. И все же, ложными надеждами она себя особо не тешила: предстояло еще одно кошмарное испытание — светская беседа. Подобные застольные разговоры Фель не любила с детства. Ее семья придерживалась схожего мнения, и развлекать сидящих за столом пустой болтовней ей приходилось редко. Но приходилось.
Как только подали первое блюдо — фаршированного яблоками гуся в остром кисло-сладком соусе — барон затянул свою чудовищную волынку, деловито похлопывая по тесноватому бархатному кафтану, который довольно удачно прятал пивное брюшко:
— Это было изумительно, госпожа Марта, в жизни ничего подобного не видел!
— А как сэр Мак прекрасно подобрал музыку, просто прелесть! — закудахтала Элизабет. — Ах, вы, оказывается, так талантливы!
— Ну что вы, миледи, меня не посвящали в рыцари, я вовсе не сэр. Вы слишком милостивы ко мне, — бард буквально рассыпался в любезностях, якобы польщенный, хотя его глазные мышцы наверняка сводило от желания закатить глаза. Феликса решила, что он неплохо держится для человека, вынужденного по какой-то причине играть жиголо.
Хотя у нее самой положение было не лучше. И она решила, что самое время сменить тему разговора.
— Миледи, какое у вас прелестное колье! — с идиотской улыбкой прощебетала чародейка, чувствуя себя еще более глупой, чем должна казаться. — Белое золото и топазы, у вас тонкий вкус, — польстила она баронессе. Честно говоря, роскошное колье походило на более дешевую копию из кварца и серебра — видимо, ожерелье давно не чистили.
— Благодарю за комплимент, милочка, но вы ошиблись, — приосанилась довольная Элизабет, — это платина и розовые алмазы, очень редкие.
«Врет и не краснеет!» — плюнула про себя Феликса. Как любая стоящая чародейка, она не просто разбиралась в драгоценностях, она видела саму душу камней и металлов — недаром драгоценные камни способны держать самую мощную магию. Большей магической проводимостью обладала только драконья кость.
— Ну надо же! — Феликсе почти не потребовалось изображать изумление. Главное — она добилась, чего хотела: перевести разговор на камни и другие сокровища. — Наверное, такая редкость обошлась в целое состояние.
— О, драгоценности наша маленькая слабость, — признался лорд Пигсвелл. — У нас имеется целая коллекция украшений из редчайших минералов, камней и металлов. Вы сможете взглянуть на нее позже, если захотите, правда, дорогая?
Леди Элизабет принужденно улыбнулась, но Феликса заметила, как вытянулось ее лицо при словах мужа. «Кажется, я ему понравилась», — обреченно подумала волшебница. С одной стороны, это здорово облегчало задачу, с другой — вполне вероятно, что вырубить барона придется раньше, чем она рассчитывала, а это могло вызвать подозрения. Что ж, она знала, что идет на риск.
— Ох, правда? Я бы с удовольствием, — кокетливо улыбнулась Феликса.
— В таком случае, после ужина мы сможем все вместе пойти посмотреть на нашу сокровищницу, — сухо пообещала Элизабет. Она явно была пока недовольна вечером, и Феликса надеялась, что Мак постарается это исправить.
Однако музыкант застенчиво молчал, и волшебница недоумевала, что же он все-таки надеется выгадать своим приездом в этот замок, если не благосклонность баронессы. Может, она чего-то не знала о бароне?..
Как бы то ни было, после окончания ужина барон под руку взял ее, а не музыканта или жену, которые шли позади них. Феликса с удовлетворением расслышала шепот музыканта позади себя. Тот наверняка расточал комплименты Элизабет, якобы опасаясь ревности мужа. Феликса уже начала опасаться, что между ними ничего не будет, но теперь расслабилась. Это означало, что баронесса теперь точно будет ночью занята.
По пути к сокровищнице Феликса снова попыталась понять, что за гексы развешаны по углам. Охраны в замке не больше, чем в любом другом. А вот ценности, если верить одной падкой на арак * бордель-маман, существенно превышали состояния местных, исконно бедеранских, аристократов. Сплетни то преувеличивали, то преуменьшали богатства Пигсвеллов, но сходились в одном: в Боархолл раз за разом привозили драгоценности. Строжайшая секретность доставок дала трещину, когда Мордред стал приглашать в замок молодых чародеек. Едва ли не каждая уезжала из замка с подарком.