Мертвая вода
Шрифт:
И все-таки этот оборотень внушал больше доверия, чем любой другой человек в городе. Даже Фабио и его кухарка не смогли так быстро завоевать ее расположения. Наверное, стоило бы задуматься над причинами, но чародейке не хотелось.
Феликса заметила, что перевертыш уже несколько минут пристально разглядывает ее. По его золотым глазам сложно было что-то понять, но ей почему-то нравилось чувствовать на себе его взгляд.
— Я до сих пор не знаю, как тебя на самом деле зовут, — заметил Данатос.
Феликса молчала, видимо, дольше положенного.
— Ты мне не доверяешь, — хмыкнул Данатос, — но при этом сразу же согласилась помочь. Ладно,
Чародейка опустила глаза. Когда она вспоминала, как ее отец, сильный и выносливый, как медведь, угасал буквально на глазах, внутри разрастался айсберг.
— Отец. Он умирал гораздо быстрее твоей сестры. Он слишком поздно понял, что яд на страницах, а почувствовать его не мог. У него не было ни малейших магических способностей для этого, — Феликса выдохнула и продолжила. — Это случилось во время мятежа в Арделорее.
— Судя по твоим манерам и лошади, ты владела немалым титулом в прежней Арделорее, — осторожно предположил оборотень.
— Герцогиня.
— Да уж, — крякнул кот, — в твоем случае это все равно что имя назвать. Феликса Ферран, так?
— Не думала, что арделорейская аристократия так знаменита, — хмыкнула девушка, — если только ты сам не из наших краев. Постой, — Феликса наконец осознала, что имя его сестры ей хорошо знакомо.
«Брисигида, — вспомнила она. — Сколько мы не виделись, лет пять? Моя единственная подруга. Адептки в Академии меня не выносили, а у нее хватало на меня терпения. Пусть и ненадолго…» Жрицы не слишком жаловали чародеек, но и враждебности не испытывали. Брисигида всегда казалась Феликсе самой мягкой и понимающей из всех жриц, что она видела. Может, именно поэтому она так резко оттолкнула подругу, когда та не согласилась с ее амбициозными планами отыскать Остров Жизни?
— Брисигида… я ее знаю. Третья ученица Нокт, Верховной Жрицы Триединой, верно? И заняла бы ее место, если бы не известные события… Мы ничего не знали о семьях жриц, — Феликса нахмурила лоб. Столько времени проводили вместе, а она даже не подумала об этом спросить. — Но это даже к лучшему.
— Это еще почему?
— Лучше для твоей и ее безопасности, — пояснила Феликса. — Если бы кто-то узнал о твоих способностях, ты стал бы одной из первых жертв атаки, как моя семья.
— Всем аристократам досталось, — понимающе кивнул оборотень.
— Им плевать на наш титул, повстанцам была нужна я, — покачала головой Фель. — Они устранили отца, потому что не знали наверняка, от кого мне передались магические способности. Мама тоже не владела магией в привычном понимании этого слова, но сути это не меняет.
Девушка сделала паузу. Удерживать сознание лорда снова стало тяжело: ему снился кошмар. Пришлось закрыть глаза и внушить барону более спокойное сновидение.
— Когда мы поняли, откуда яд, когда осознали, что ничего не можем сделать… Мы оцепенели, не знали, что предпринять. Но отец быстро сообразил, что происходит, и велел нам бежать. Я замаскировала его иллюзией, чтобы те, кто собирался прийти за нами, подумали, что яд не подействовал. Когда они ворвались, то увидели вполне здорового человека с книгой в руках. Ублюдки так удивились, что сперва отступили и почти полчаса выпытывали, где я и мать. Когда он им в очередной раз стал рассказывать про особенности рыбалки на южном береге озера Каракач, — Феликса криво усмехнулась, — один из этой банды сукиных детей ударил его копьем. Но оно пронзило только труп отца, который я по его просьбе пропитала самой взрывоопасной алхимической пастой, какую смогла сделать. От нападавших остался только мелкий кровавый туман. Правда, наш замок тоже сильно пострадал… Если бы они знали о тебе, с тобой бы случилось нечто подобное. Неудивительно, что Брисигиду пытались убить — она очень сильна, и, видимо, только поэтому до сих пор жива.
Оборотень долго смотрел на нее, прежде чем снова заговорить.
— Но на этом кошмар не закончится, верно? — Феликса кивнула. — Эти твари не успокоятся, пока не выследят всех, кто представлял для них опасность, пока не убьют нас всех, — он досадливо вздохнул и почесал за ухом, но потом вдруг окинул ее пронзительным взглядом и буквально атаковал вопросами: — Где ты собираешься скрываться? Здесь, в Бедеране? Мы ведь не можем сидеть, как мыши под метлой, не можем постоянно скрываться в подполье! Скольких еще близких ты похоронишь или уже похоронила?
«Удивительное дело, как запросто он стал мне доверять. Мне-то больше нечего терять, но каково ему просить помощи и сочувствовать незнакомке? Похоже, у оборотней какое-то чутье на людей. Никогда не слышала, чтобы кто-то предал полиморфа,» — задумалась Фель.
— Ни одного, — ответила Феликса, закусив губу. — Никого из тех, кто тогда погиб, я не смогла похоронить. У меня больше нет близких. Никто больше не пострадает из-за того, что кто-то считает меня опасной.
Данатос хотел что-то возразить, но в этот момент послышался мягкий поворот щеколды, дверь тихо открылась, и показался Мак. Он быстро проскользнул в дверь и начал тараторить, стоя к ним спиной и пытаясь закрыть дверь как можно тише.
— Дани, плохие новости! — выпалил светловолосый юноша. — Эта карга упилась до поросячьего визга, но все напрасно! Она не может открыть чертову дверь — ключ у жирного ублюдка, и просто так спереть его не получится. Боюсь, нам придется вытащить их вместе с той сладенькой магичкой и тащить силой к сокровищнице, так что превращай свою кошачью задницу во что-нибудь огромное и страшное и…
— В этом нет абсолютно никакой надобности, дорогуша, — промурлыкала Феликса. — Все в сборе, пора на дело.
По лицу лже-барда тут же пробежала буря эмоций: удивление, страх, злость, недоверие и, наконец, смущение — Мак понял, что ляпнул лишнего.
— Сладенькая магичка? — хмыкнул Данатос. — Я бы на ее месте тебе это припомнил, — оборотень повернулся обратно к Феликсе. — Ты обещала объяснить, как действует яд.
Богатая мимика Мака снова продемонстрировала многочисленные переживания. Лже-музыкант вытаращил глаза и зашипел не хуже змеи:
— Ты что, все ей рассказал?! Ты в своем уме? Чем она, по-твоему, может нам помочь, иллюзиями в блестках? Или превратит ту дверь в коромысло? Или повиляет бедрами?! — взорвался он. Феликсе даже показалось, что из его задницы тянется дымок.
Данатос вдруг тоже разозлился и даже повысил голос:
— Будто ты собирался решить проблему другим образом!
Мак сделался красным под стать псевдониму и разевал рот, как выброшенная на берег рыба. Феликса только прыснула.
— Кажется, ты попал другу по больному месту! Мы всю дорогу спорили, кому первому придется подставлять задницу. Ну, и до какой степени эта милая старушка успела тебя раздеть? Судя по торчащей рубашке и отсутствию ремня, до дела самую чуточку не дошло! — Феликса ехидно расхохоталась. Музыкант окончательно побагровел и стал смешно сопеть.