Мертвая земля
Шрифт:
Женщина немедленно протянула руку, в которую я вложил шиллинг. Она плотно сжала пальцы; я заметил, что у нее воспаленные распухшие суставы, – в точности так же, по словам Пэрри, выглядели суставы Эдит Болейн.
– Ладно уж, заходите, – разрешила хозяйка. – Хотя в нашем домишке едва ли хватит места для четверых. Заниматься делами по воскресеньям – значит нарушать закон, установленный Богом, – нравоучительно добавила она, однако провела нас в комнату, все меблировка которой состояла из деревянного стола, где лежало потрепанное Евангелие, шкафа, пары стульев и деревянного сундука, стоявшего у стены. Я заметил, что ставни на окнах покосились и едва держатся в петлях. Подойдя к закрытой двери в соседнюю комнату, дама гаркнула так оглушительно, что я едва не подпрыгнул: – Грязнуля! Иди-ка сюда, шельмец! – Повернувшись к нам, она покачала головой и сообщила: – Этот парень доводится сыном моей покойной сестре. Знали бы вы, как он меня бесит своей бесконечной болтовней и дурацким пением!
Я уселся на один из стульев, предоставив Тоби, Бараку и Николасу тесниться на сундуке. Через несколько мгновений перед нашими взорами предстал подросток, которого мы уже имели случай видеть на рыночной площади. Одет он был в грязную ночную рубашку, из-под которой торчали тощие ноги; каштановые волосы были спутаны, лицо заспано. Стоило парнишке увидеть нас, как у него отвисла челюсть.
– Кто это такие, тетя Хильда? – пробормотал он, повернувшись к даме.
– Вот этот господин хочет расспросить тебя о том, как ты работал у Джона Болейна, – сообщила она и добавила с горьким смехом: – Когда Грязнулю взяли конюхом в Бриквелл, я уж подумала, что избавилась наконец от тяжкого бремени. Но нет, случилось это проклятое убийство, и теперь он снова притащился сюда объедать свою старую тетку.
Мальчик слушал ее сетования, понурив голову. Тоби, подавшись вперед, негромко произнес:
– Будет лучше, если вы придержите язык, сударыня. Мы заплатили за то, чтобы поговорить с вашим племянником, и совершенно не желаем слушать ваши жалобы и причитания. Ваши религиозные воззрения нас тоже нисколько не интересуют. Так что оставьте нас, сделайте такую милость.
Морщинистые щеки старухи побагровели, а лицо приняло такое выражение, словно она только что проглотила осу. Тем не менее женщина сочла за благо не спорить и двинулась к дверям комнаты племянника.
– Только не тяните долго, – бросила она на прощание. – Сегодня мы должны быть в церкви. И Грязнуля нужен мне, чтобы читать псалмы вслух.
Я ободряюще улыбнулся мальчику, который настороженно разглядывал незваных гостей, как видно прикидывая, какого подвоха от нас можно ожидать.
– Мы с тобой уже встречались, Скамблер. На рыночной площади, два дня назад. Помнишь, какие-то скверные мальчишки поставили тебе подножку и ты уронил тюк?
Мальчик перевел взгляд с меня на Николаса, и лицо его прояснилось.
– Да-да, помню! Вы пытались за меня заступиться! – выпалил он с внезапным оживлением. – Те парни, они вечно меня изводят, еще со школы…
Приглядевшись к Скамблеру, я убедился, что слабоумным его назвать никак нельзя. Теперь, после знакомства с его тетей, можно было не сомневаться – жизнь этого мальчика омрачают не только издевательства других подростков.
– Мастер Болейн рассказал, что ты – единственный, кто мог поладить с его любимой лошадью, – начал я, стараясь говорить как можно мягче.
Услышав это, Скамблер буквально просиял:
– Да, Полдень – это такой умный конь! Если знать к нему подход, он ни в жизнь не станет лягаться…
– Я видел жеребца в конюшне, – вставил Николас. – Он бил копытами без передыху. Если ты знаешь к нему поход, значит ты большой знаток по части лошадей.
– Это верно, с лошадьми я умею ладить! Главное, надо им показать, что ты их любишь и готов им помочь.
– Но насколько нам известно, всех прочих, кроме тебя, Полдень не жаловал. Например, сыновей мастера Болейна.
Лицо Скамблера моментально помрачнело.
– Наверняка прежде, еще до моего прихода, они пытались ему как-то навредить. Наверное, сделали бедняге больно. Вот он и лягнул этого злого Барнабаса.
– А тебе близнецы тоже пытались навредить?
– Еще бы! – устало вздохнул он. – Щипали, толкали, швыряли в меня всякой дрянью. Один раз даже кирпичом запустили. А как-то раз подкараулили меня на дороге и избили до синяков – просто так, без всякой причины.
– Думаю, ты далеко не единственный, с кем они так поступали, – заметил Николас.
– Это уж точно, – кивнул я, вспомнив нищего мальчика, на которого близнецы устроили охоту в Лондоне. – Но так или иначе, мастер Болейн доверял тебе, верно? Ты ведь был единственным, у кого имелся ключ от конюшни, где стоял Полдень?
– Да. Мастер Болейн велел мне всегда держать ключ при себе, чтобы никто не мог его взять. Он очень боялся, что ключ окажется у его сыновей. После убийства я отдал его констеблю, – сказал Скамблер, устремив на меня беспокойный взгляд.
– Может, именно по этой причине близнецы так тебя изводили? – предположил Николас. – Им было завидно, что ты имеешь доступ к лошади, а они нет?
– Людям не нужна причина, чтобы изводить меня, сэр, – покачал головой Скамблер. – Тетя говорит, наверное, на меня навели порчу.
– И ты в это веришь?
– Нет! – ответил парнишка с неожиданным пылом. – Не верю я ни в какую порчу! Все это чертова хрень, да и только! – Он осекся и зажал рот рукой. – Простите, я не хотел сквернословить.
– Ерунда. Мы же не в церкви. А теперь, Грязнуля…
– Прошу вас, сэр, не называйте меня этим дурацким прозвищем. Меня зовут Саймон.
– Отлично, Саймон. Я уверен, ты понимаешь, что в этом деле ключ от конюшни имеет первостепенное значение. Думаю, тебе известно, что именно в конюшне были обнаружены главные улики – ботинки, облепленные грязью, и окровавленный молоток, послуживший орудием убийства. Ты можешь поклясться, что ключ всегда был при тебе?
– Я никогда никому не давал его! – выпалил мальчик.
Однако во взгляде его мелькнуло смущение; я заметил, что он неловко переминается с ноги на ногу. Скамблер никоим образом не относился к числу людей, умеющих скрывать свои чувства; возможно, это обстоятельство изрядно усложняло ему жизнь.
– Ты не ответил на мой вопрос, – мягко возразил я. – Я спросил, всегда ли ключ был при тебе?
Внезапно мальчик закрыл лицо руками и разрыдался, отчаянно всхлипывая.
– Прекрати реветь, как девчонка, и отвечай, когда тебя спрашивают! – нетерпеливо прикрикнул на него Тоби.