Мертвая земля
Шрифт:
– Если вспомнишь что-нибудь еще, непременно сообщи мне. Я остановился в трактире «Девичья голова». Спроси мастера Шардлейка.
– Да, сэр. – Скамблер отвесил мне неуклюжий поклон. – Премного вам благодарен.
Мы покинули жалкую лачугу, сопровождаемые визгливым голосом тетушки:
– Грязнуля! Живо одевайся! Мы уже опаздываем в церковь!
Глава 19
Пройдя немного по Бет-стрит, мы остановились на углу, чтобы посовещаться. Церковные колокола по-прежнему звонили, и люди спешили в церковь. Несомненно, горожане принарядились по случаю воскресенья, однако в одежде преобладал черный цвет, столь излюбленный протестантами.
– Итак, после того, что мы узнали, список подозреваемых возглавляют братья Болейн, – изрек Барак. – Нужно срочно отыскать этого слесаря.
– Наверняка хозяин «Девичьей головы» знает всех городских слесарей, – предположил Тоби. – Этот трусливый сопляк Скамблер здорово подгадил своему хозяину, – резко добавил он. – Расскажи он о пропаже ключа сразу, Болейн был бы сейчас на свободе. Малолетний паршивец догадывался, что виной всему близнецы, но думал только о собственной шкуре.
– Сомневаюсь, что Скамблер обо всем догадался, – возразил я. – На это у него попросту не хватило бы ума. Ему ведь не больше пятнадцати, верно? И к тому же с головой у парня явно неладно, хотя я никак не могу понять, в чем именно этот непорядок заключается.
– Что уж тут непонятного? – пожал плечами Тоби. – Чуть что, ревет, как голодный теленок. На вашем месте я бы дал ему хорошую затрещину, чтобы выбить из него дурь.
– Полагаю, затрещин мальчик за свою жизнь получил более чем достаточно и успел к ним привыкнуть. – Я покачал головой, вперив в Локвуда неодобрительный взгляд.
Чем ближе я узнавал этого человека, тем больше убеждался: несмотря на свое свободомыслие, он не способен на сострадание и подчас бывает жесток.
– Кое-что странное в этом парне действительно есть, – заметил Барак. – То проливает слезы, то тараторит как безумный. И тетка жалуется, что он вечно донимает ее своим пением. Похоже, Скамблер совершенно не умеет держать свои чувства в узде.
– И все же чокнутым его назвать никак нельзя, – возразил я. – Кстати, вы обратили внимание, что местный акцент в его речи почти не заметен? И он упомянул, что ходил в школу.
– Наверное, его выгнали оттуда взашей, – предположил Тоби.
– Скорее, у родителей мальчика не было денег, чтобы платить за обучение, – искоса взглянув на Локвуда, процедил Николас. – Если убийство – дело рук близнецов, – продолжил он, – значит им было известно, где находится их мать, вернувшаяся в Норидж. И несмотря на то что все вокруг твердят об их нежной сыновней любви и о том, как они тосковали без мамочки, милые детки хладнокровно прикончили свою обожаемую родительницу. И повесили убийство на отца.
– Вот только вопрос, какая им от этого выгода? – пожал я плечами. – Если их отца казнят, земли отойдут в королевское Ведомство по делам конфискованного имущества. А сами близнецы будут находиться под опекой короля до тех пор, пока им не исполнится двадцать один год.
– Но, как мы выяснили, юнцов собирается взять под опеку родной дед, – напомнил Барак.
– Все, что я пока могу сказать, – завтра нам необходимо отыскать слесаря, которого зовут Снокстоуб.
– Братья Болейн могли обратиться к услугам другого мастера, – возразил Николас.
– Если понадобится, мы обойдем всех слесарей в Норидже. Под предлогом того, что у меня якобы есть дорогой кованый сундук, нуждающийся в починке. А теперь, Тоби, ведите нас в Конисфорд. Настало время повидаться с Джозефиной. Проводив нас, можете возвращаться домой. Завтра ждем вас в «Девичьей голове» в семь утра, как обычно.
Квартал, называемый Конисфордом, раскинулся к югу от замка. На главной улице, Конисфорд-стрит, стояло несколько новых красивых домов, соседствующих с развалинами монастыря, которые окружал поросший сорняками пустырь. По мере того как мы продвигались на юг, дома становились все беднее, а во дворах за ними ютились ветхие деревянные хижины. Тоби провел нас сквозь арку в один из таких дворов, окруженный вонючей сточной канавой. Во дворе, скрытом стенами просторного здания, фасад которого выходил на улицу, теснилось с десяток крохотных лачуг. Несмотря на свой жалкий вид, хижины, судя по всему, были построены недавно; их еще не успели покрасить, ставни на многих окнах отсутствовали, и лишь кое-где их заменяли выцветшие занавески. В грязи разгуливали куры, тут же играли чумазые ребятишки.
– Гляньте-ка, однорукий! – заорал один из них, указывая на протез Барака. – Видать, руку ему оторвали шотландцы!
– Сейчас я не хуже шотландцев отделаю вас, шельмецы! – пообещал Барак, погрозив протезом.
Дети покатились со смеху.
– Вот он, этот двор, – сообщил Тоби. – Теперь вы своими глазами видите, как живут бедняки в Норидже.
– В Лондоне они живут ничуть не лучше, – пожал я плечами.
Впрочем, мысль о том, что нужда загнала сюда Джозефину, привела меня в ужас.
– Спросите у соседей, в каком доме искать Браунов, – посоветовал Локвуд. – Только сразу дайте понять, что вы не имеете никакого отношения к властям. Законников здесь, мягко говоря, не жалуют.
– Я это учту, Тоби. Спасибо, что проводили. Теперь можете быть свободны.
Локвуд, отвесив нам прощальный поклон, поспешил прочь.
– Богом клянусь, паршивое местечко, – пробормотал Барак, озираясь по сторонам.
Как и предупреждал Тоби, наши попытки узнать, где живут мастер Браун и его супруга, встретили у здешних обитателей не слишком доброжелательный отклик. Хозяин первого дома, стоило мне открыть рот, захлопнул дверь перед моим носом. Во втором дверь открыла худенькая молодая женщина с плачущим младенцем на руках. Не успела она и слова сказать, как в проеме возник ее муж.
– Если мастер Рейнольдс послал вас сюда получить у Браунов арендную плату, так прямо и скажите! – процедил он, оттеснив жену в сторону. – Нечего дурить нам голову, иначе мы живо вас вышвырнем!
Оглядевшись по сторонам, я увидел, что двери нескольких лачуг приоткрылись и оттуда выглядывают люди в залатанных блузах и потертых кожаных куртках без рукавов. Выражение их лиц не предвещало нам ничего хорошего.
– Мастер Рейнольдс – владелец этих домов? – спросил я.
Кто бы мог подумать, что здесь я снова услышу имя отца Эдит Болейн и деда близнецов.
– Да, он построил эти вонючие трущобы и много других таких же, чтобы сосать из бедняков кровь, – раздалось в ответ. – Это он вас послал?
– Мы не имеем к нему никакого отношения. Джозефина Браун когда-то работала в моем доме. Я приехал в Норидж по делам и решил повидаться с ней. Мои друзья тоже хорошо знают Джозефину.
– Она ушла из дома мастера Шардлейка, когда вышла замуж, – добавил Барак.
– Так вы приехали из Лондона, как и Брауны? – спросила женщина с ребенком на руках.