Мёртвая зыбь

Казанцев Александр Петрович

Плохо спал Саша в эту ночь, а утром торопился в Москву, позвонить по телефону Клушанцеву и сообщить, что он мог бы снять фильм не о Лунной дороге, а о Планете бурь, какой представил себе Званцев Венеру.

И он рассеянно выслушивал поручения, какие ему давали выполнить в Москве.

Надо расставить вехи возможного фильма. Михаил Семенович едва ли согласиться снова впрячься в их упряжку, надо надеяться только на себя: три богатыря, три характера: командир корабля, Илья — бывалый космонавт. И двое других: один, как Добрыня Никитич, мудрый, спокойный, другой молодой,

как Алеша Попович, отважный и отчаянный. А что их встретит на Венере, само собой скажется, достаточно поставить их в необычные условия. Они начнут действовать сами.

Две дачи Фельдманов стояли на склоне былого берега древней полноводной Истры, поднимавшей берега. В одной жил сам профессор Фельдман с женой, в другой его дочь Валентина Александровна, с мужем Женей Загорянским и их друзьями Званцевыми.

Чуть выше дачи стояла сторожка. На идущей к ней дорожке бабушка Магдалина Казимировна учила внука Никтенка, которому не было еще года, делать первые шаги.

— Он идет! Смотрите, самостоятельно идет! — воскликнула баба Му, как внучек звал ее.

Другая бабушка, мать Тани, Наталья Александровна играла рядом в пинг-понг с соседским мальчиком Максимом, сыном прославленного композитора Дунаевского. Он станет главным дирижером Мюзик-холла и, как и отец, тоже композитором, автором полюбившейся в народе песенки мушкетеров из фильма “д’Артаньян и три мушкетера”. Но тогда ему было только 12 лет, и он очень огорчился, проиграв старой тете, а она, несмотря на свой возраст, всех обыгрывала.

— Я пойду, а то мама приедет, — сказал обиженный мальчик.

— Так она же сюда приедет, Максимушка. Дядя Саша ее в машине привезет.

Действительно, Таня просила Сашу заехать за Зоей Пашковой в оперетту, где она была на репетиции, и привезти жену Дунаевского на дачу.

И все с нетерпением ждали появления знакомой "Волги" на крутом спуске. И когда она показалась, Максим побежал ей навстречу. Машина остановилась, и в открывшуюся дверцу вышел улыбающийся Званцев, держа в руке большой пакет. Ему хотелось кричать от радости. В пути он обдумал всю “Планету бурь”, ставить которую Клушанцев по телефону согласился.

Максим стоял с разочарованным вытянувшимся лицом.

— А где Зоя? — спросила Таня.

— Какая Зоя? — удивился Званцев, отрываясь от своих мыслей.

— Зоя Пашкова, жена Дунаевского, которую ты должен был захватить из оперетты и привезти сюда. Ты что? Забыл?

— Я помнил, хорошо помнил, что должен что-то привезти. А вчера был разговор, что у нас кончились помидоры. И я поехал на Центральный рынок и купил помидоров. Вот возьми.

— Нельзя загружать поручениями занятого важными мыслями человека, — вступилась за сына Магдалина Казимировна.

Подошедшая Наталья Александровна заразительно рассмеялась:

— Это надо же! Очаровательную Зою с помидорами спутал. Максимушка, когда мама приедет, скажи ей, что она волшебно превратилась в кулек помидоров. И если хочет попробовать себя на вкус, пусть зайдет к нам, мы ее “ею” угостим со сметаной.

Подошедший профессор Фельдман, узнав о превращении соседки в помидоры, тоже

смеялся от души. Вышедший из дома Женя Загорянский присоединился к Александру Исидоровичу. Этот смех, превративший забывчивость Званцева в забавный случай, спас Сашу от семейных неприятностей. Ему так хотелось рассказать о “Планете бурь”, а тут — помидоры…

— Максимушка, раз мама задерживается, сыграем с тобой еще. Твоя подача и ты отыграешься, — предложила мальчику Наталья Александровна.

— А вы не будете поддаваться? — глядя исподлобья, спросил тот.

— Ну что ты! Я же спортсменка, как и ты!

Эту партию со своей подачи выиграл Максим и удовлетворенный прошел через калитку в невысоком заборе, разделявшем два участка.

А вечером пришла обаятельная Зоя Пашкова.

— Говорят, я могу у вас попробовать себя на вкус? — со смехом сказала прелестная женщина, входя на веранду Загорянских.

Женя галантно вскочил, предлагая гостье плетеное кресло:

— Вас не надо пробовать на вкус. Достаточно взглянуть на вас, чтобы восхититься. Как вы добрались из-за рассеянности нашего друга Саши?

— Я приехала с Иваном Семеновичем Козловским, его дача ведь неподалеку.

— Несомненно, он привез вас вместо заказанных ему помидоров, — сострил Женя в адрес своего друга.

Званцев все-таки был прощен за свою оплошность.

А на следующий день, когда он никого не должен был привезти, он привез нежданного гостя.

— Танюша, — обратился он к встречавшей его жене, — это Чанышев, Садык Митхатович, о котором я тебе столько рассказывал. Мой руководитель и учитель.

Гостем живо заинтересовался Женя Загорянский:

— Очень рад познакомиться с вами, Садык Митхатович. Я столько слышал о вас не только, как о феномене, запомнившем наизусть коран, не зная арабского языка, но и о как одаренном руководителе, занимавшем пост заместителя директора Белорецкого металлургического комбината.

— Это не помешало мне загреметь в 37-м году.

— Вот как? Вы были репрессированы?

— Приехал в Москву оформить реабилитацию. Теперь чист.

— Хватали наиболее талантливых людей. Куда же вы теперь? В Белорецк?

— Нет. Обратно в Воркуту.

— Зачем? Вы же освободились!

— Я Александру Петровичу объяснил, что последние годы заключения был начальником угольной шахты, где работали заключенные, и я среди них, пока не решили использовать мое инженерное образование и опыт административной работы. Назначили начальником шахты.

— Но теперь вы вольный человек. Зачем вам Воркута?

— Александр Петрович меня понял. Надеюсь, и вы не осудите. Да, Воркута — место ссылки и подневольного труда. Я потерял там здоровье. Полиартритом страдаю. Но, понимаете, привязался я душой к этой шахте. Частицу себя в нее вложил. И согласился остаться там начальником шахты, как вольнонаемный. И шахтеры мои, бывшие зэки, остались там уголек рубить. Вот и еду туда по доброй воле, хоть в Башкирии завидные должности предлагают, в том же Белорецке. Но это для меня пройденный этап. Буду в новом вольном качестве шахтой своей заправлять.