Мертвец
Шрифт:
Они все дураки, — улыбнулся Сенька.
А ты умный? — спросил я.
А я умный.
А если ты такой умный, то чего же у тебя...
Прекратите, — оборвала мать. — Прекратите собачиться. Пусть ищет свой метеорит, не трогай его.
Опять она Сеньку защищает.
А про то, что кусты рубить вредно, мать ничего не сказала. Значит, придётся идти пахать. Убить Сеньку? Или пусть живёт? В конце концов, лучше пахать, чем с каким-то муродом возиться.
И сколько там? — спросила мать.
Это она насчёт денег.
Сколько?
Я не ответил, добивал рассольник, скрипел перловкой, хрустел огурцами.
Там нормально платят, — влез Сенька. — И работа тоже... плёвая. Там Синицын бригадиром, он каждое лето ребят набирает.
Ну и правильно, — довольно сказала мать, — ну и хорошо. Месяц-другой поработаешь, это только на пользу.
Месяц-другой. Спасибо. Месяц-другой — это значит до августа. Может быть, даже до середины августа. А мне только на пользу. Ну да, мне только на пользу.
Всё равно летом делать нечего, — сказала она. — А через годик-другой и Сеня пойдёт работать...
Да-да, — подтвердил Сенька. — Обязательно. Я просто жду не дождусь, как бы пойти поработать! От энтузиазма у меня даже подмышки чешутся! Мы будем вместе там работать — Никита и я, брат с братом, плечом к плечу, как Минин и Пожарский...
Мать поглядела на Сеньку с укоризной, он заткнулся. А про вчерашнюю нашу беседу не вспомнила. То ли не хотела при Сеньке говорить, то ли моё согласие устроиться на работу как-то ситуацию поменяло...
Ладно, посмотрим.
Я потребил последнюю ложку этой баланды, поднялся из-за стола, сгрузил тарелку в мойку и отправился к себе. Полежать, подумать, книжку почитать, там как раз интересное пошло.
Открыл на двадцать седьмой странице, где тайный агент Пински похитил из лаборатории консервативного профессора Блэксворта чертежи генератора Е-вибраций. С помощью этого генератора хозяева агента Пински — миллиардер Морган и президент Вайсхауэр собирались сдетонировать все взрывчатые вещества на территории Советского Союза. Прочитал восемь страниц. Профессор Блэксворт облучил Е-вибрациями американскую ондатру, американская ондатра сожрала пескаря.
Я снял с полки телефон, скрутил провода, позвонил Катьке. Дома её не было, перезвонил в музей.
Алло? — Катькин голос был преисполнен холодного официоза, будто я пересёкся с автоответчиком.
Привет, — сказал я.
Слащёв... — протянула она разочарованно. — Это ты...
Что делаешь?
Читаю, — ответила она.
Она вообще тоже читательница. Читает. Такое нынче редко. А родители только поощряют, не нарадуются. Для Катьки специально в книжный магазин даже новинки завозят. Обычно туда только детективы завозят, ну или как грибы солить, а для неё ещё и литературу настоящую. В единственном экземпляре. Задорого.
Это потому, что тётя Шура, Катькина мама, закончила только семь классов и хочет теперь, чтобы Катька пошла дальше её. Катька уже пошла, уже девять классов одолела. И кучу книг прочитала. Спроси её, кто такой Юкио Мисима, она скажет — японский писатель, который хотел стать диктатором, а только кишки себе расстроил. Всех литературных нобелевских лауреатов знает, а я только эту, которая про Нильса и бешеных гусей сочинила. Сельма Лагерлёф. Ну и наших тоже некоторых.
И вообще она разносторонняя. Катя Родионова.
А я тоже, между прочим, читаю, — сказал я.
Опять «Операция „Преисподняя"»? — ехидно осведомилась Родионова. — Опять про подземные танки?
Не, «Последняя война». Интересно. Там про это, про то, как...
Проклятые капиталисты чуть не уничтожили мир, — закончила Катька за меня.
Ну да. В общих чертах. Но мы вместе читаем. Можно загадать желание.
Я загадала.
Я тоже.
Мы помолчали.
Слащёв, — сказала Катька через минуту, — ты работать будешь?
Не знаю. Я сторонник свободы личности...
Короче, если решишь поработать, приходи в музей. Там поговорим.
И нагло разъединилась. Профессор Блэксворт облучил Е-лучами русскую выхухоль, русская выхухоль сдохла.
Я рассоединил провода, заложил книжку пиковой дамой и вышел на улицу.
Сенька сидел на моём крыльце и изучал карту. У него универсальная карта — он на ней всё обозначает: крестиками — места обнаружения и захоронения своих покойничков, кружочками — места метеоритных экспедиций.
Жаль, что ты не в Египте живёшь, — сказал я.
Почему?
А ты не слышал? Это же классический случай, во всех газетах писали и по телику говорили. Как в Египте метеорит убил собаку. Просто мечта настоящая. И метеорит — и дохлая собака. Вот тут бы ты развернулся!
Я рассмеялся. Сенька тоже хихикнул.
Смешно, — сказал он. — Я гляжу, тебя вдруг на трудовые подвиги потянуло?
А тебя? Так и будешь дохлятину по окрестностям собирать?
Сенька многозначительно улыбнулся.
У Шахова псина болеет, — сообщил он. — Мастино неаполитано, ну Диоген, ты знаешь, синего цвета. Он старый уже, рак у него.
У Шахова?
У какого Шахова, у псины его. На спине опухоль с два кулака, морда белая, не жилец. Издохнет скоро. А Шахов к нему привязан, он его чуть ли не с ложечки выкормил. Он ко мне уже обращался.
Диоген?
Шахов, идиот.
Да? Прямо обращался?
Ага, — мечтательно сказал Сенька. — Прямо обращался. Говорит, если сделаешь всё по высшему классу, сто баков подгоню.
Как это по высшему классу? — не понял я.