Мертвецкая
Шрифт:
— Как бы мне хотелось быть с вами, — вставил Майк, подначивая старика.
— Маккормик спланировал все по минутам. Перекрыл тюремный коммутатор, чтобы никто не смог позвонить во время рейда. Потом послал первых людей в лазарет — вытащить Реджио и Клири. — Локхарт сдавленно посмеивался, попивая чай. — Думаю, он боялся, что мы набросимся друг на друга. Их вытащили из роскошных комнат и бросили в одиночные камеры.
— Вы лично ходили в тюрьму?
— Мой мальчик, я все еще помню ее запах. Большинство узников превратили в наркоманов.
— Уже после того, как они попали в тюрьму?
— Реджио и Клири заправляли контрабандой наркотиков в тюрьме. Вот откуда у них появились лакеи. Первое, что я увидел, — это дрожащих людей
— Сегодня такого уже не бывает. Их увидишь разве что на фотографиях.
— Вдруг раздался страшный лязг. Отовсюду посыпались вещи. Я кинулся посмотреть, что происходит. Оказывается, заключенные принялись выбрасывать из камер оружие и все, что имело отношение к наркотикам. Просовывали их между решеток и швыряли вниз. Никому не хотелось быть застуканным с контрабандой. Я наклонился и поднял почерневшие ложки, в которых они готовили себе наркоту. Целые наборы шприцов. Ткань, пропитанную раствором героина.
— Вы нашли, что искали?
— Хуже. Гораздо хуже. Наркотики всех видов. А потом начало прибывать оружие. Мы изъяли топорики для разделки туш, резаки, стилеты, ножи для мяса. У меня сохранились фотографии, барышня. Передовицы всех газет в стране. Скип покажет вам мой альбом с вырезками. У этих бандитов была настоящая иерархия. У двух главарей имелись свои пажи. Реджио и Клири прислуживали, по крайней мере, человек двадцать пять. Они влачили жалкое существование, жили в ужасающих условиях, и все ради того, чтобы получить наркотики. Тем временем надсмотрщики, помогавшие боссам, как сыр в масле катались. Каждый день их отвозили на работу в тюрьму, и они прекрасно питались.
— Вы сами видели, где жил Реджио?
— Вы бы не поверили своим глазам. Черт, я бы тоже не поверил, если бы не видел все это воочию. Когда его вытащили, мы с Маккормиком пошли осмотреть роскошное жилье. Ну, просто чтобы выяснить, не преувеличены ли сведения. Ха! Нисколько. Он занимал несколько просторных комнат с шикарным убранством в старом больничном крыле. В ногах кровати лежал красно-коричневый кашемировый халат, на полу стояли туфли. В них даже распорки были!
Локхарт качал головой и заламывал руки, будто действительно находился в комнате, которую описывал.
— Под окном стоял шкафчик, и я попросил одного из ребят взломать замок. Внутри оказались коробки дорогих сигар, плитки ароматизированного мыла, бумага с монограммой, крем для лица, лайковые перчатки, хлопковые носовые платки. — Старик снова покачал головой. — Отправляя Реджио в тюрьму, я думал, что приговариваю его к чистилищу, а он жил там гораздо лучше, чем большинство людей. Это было до того, как я увидел его кухню и сад.
— Его собственную кухню?
— Ну, у Реджио и Клири имелась отдельная кухня. Остальные заключенные хлебали помои и жидкую кашу, прямо как в старые времена. А у этих ребят были галлоны парного молока, ящики клюквы, свежее мясо, селедка, мешки картофеля. И приличный запас спиртного. Комната Клири была не столь изысканной. Над кроватью у Реджио висело распятие и четки, а у Клири в стену был воткнут кинжал. Думаю, мы прервали его. На столе лежали карты, на стропилах стояло какое-то приспособление для варки пива и пустая бутылка виски. Живодер, его пес, сидел возле кровати и трясся, пока мы не отвели его вниз и не накормили хозяйским бифштексом. Рядом находилась небольшая комната отдыха, где Клири и его головорезы коротали время, когда он не хотел гулять по своим угодьям.
— Угодьям?
— Да, за тюрьмой. Реджио заплатил другим заключенным, и те разбили ему сад. Он держал в нем молочную корову и козу. Прекрасное это было место. С видом на Манхэттен. Реджио установил скамейки и посадил красивые цветы. Правда, в тот день они не цвели. Входить туда разрешалось не каждому.
— Значит, для вас это был великий день. — Майк взял вырезку в рамке и читал статью. — В свое время я закрыл много притонов, мистер Локхарт, но не так, как вы. Я впечатлен.
— Закрыл наглухо. Стер с лица земли все здание. Раньше это была настоящая крепость, а теперь? Груда старых камней. — Старик поднялся и подошел к окну, высматривая, нет ли кого на подъездной аллее. — Где же моя Лола? Она всегда приносит мне лакрицу. Маленькие кусочки черной лакрицы. Особенно ей нравится часть про мужчину, которого убили.
— В рейде?
— Во всей чертовщине пострадал только один человек. Чуть не вылетел с работы из-за этого.
— Почему Лоле нравится эта часть? — спросила я.
— Спросите Лолу. — Он прошаркал обратно к дивану и сел.
— Убили одного из членов шайки? — поинтересовался Майк.
— Нет, нет. Джентльмена. Избалованного заключенного, жившего в тюрьме, будто лорд какой-то. Он платил Реджио целое состояние, чтобы нежиться в своем частном тюремном гнездышке. Вот почему он, наверное, и нравился Лоле. Он был настоящим джентльменом. Я тоже его знал. До того, как он попал в тюрьму.
— Кто он?
— Фриленд Дженнингс, детектив. Неплохой парень. О нем еще говорят?
Мы с Майком переглянулись. Никто из нас никогда не слышал этого имени.
— Про таких стукачей, как Датч Шульц и Эдвард Клири, знают все, а вот тех, кто построил этот город, не помнит никто. Фриленд Дженнингс был купцом, другом Пьера Картье. [72] Картье определил его в торговлю бриллиантами, и Дженнингс сколотил себе состояние. Полжизни провел на океанских лайнерах, курсируя между Лондоном и Антверпеном. А еще он был великим филантропом, не забудьте. Помог Вандербильту заплатить за новое здание Оперы. Дал деньги на публичную библиотеку, основал Историческое общество.
72
Пьер Картье (1878–1964) — младший представитель третьего поколения династии Картье, глава нью-йоркского филиала фирмы «Картье» (1908).
— Как он оказался в тюрьме?
— Застрелил жену. И должен сказать, барышня, — Локхарт пристально посмотрел на меня и погрозил пальцем, — должен сказать, я не винил его в этом. Ариана, так ее звали. Дженнингс женился на иностранке. Умная, красивая девушка. У нее было все, что душе угодно. Муж осыпал ее драгоценностями, разумеется, и повсюду ею хвастался. Она была итальянка и все такое, и ни за что не попала бы в «Социальный регистр», [73] если бы не вышла замуж за Фриленда. Раньше мы часто играли с ним в карты. Встречались в Университетском клубе раз в неделю. Я видел его всего за два дня до убийства. Фриленд много времени проводил за границей, и Ариана не знала, куда себя девать. Завела любовника, настоящего негодяя. В мое время это было неслыханно, но все обычно помалкивали. А вот Ариана — нет. Она хвасталась этим, и все в городе знали про ее роман. Брала любовника в ложу Дженнингса в «Метрополитен-опера», танцевала с ним при всех. Поговаривали даже, будто он отец ее ребенка.
73
«Социальный регистр» — справочник, содержащий список лиц, занимающих видное положение в обществе.