Мертвецы
Шрифт:
Кажется, я потянул какую-то мышцу в плече или еще что. Пока ехал домой, меня просто доканывали прострелы в груди и в руке. И это вдобавок к синяку во всю спину. К тому же «Форд Капри» – капризная тварь, управлять ею сложно. Но это моя «Капри», никуда не денешься. У нее свои заебы, приходится мириться. Я уже про это говорил, кстати. Вы че, не слушаете?
Добравшись домой, я пошел в ванну и натер больное место мазью. Потом – вокруг больного места, для подстраховки. К тому моменту, как я закончил, я был в мази от подбородка до пояса. Я полежал на кровати, подождал, пока мазь впитается. Потом спустился, налил себе виски и немного походил, попивая
10
Легендарный вестерн Серджио Леоне с Клинтом Иствудом и Ли Ван Клифом.
Но тут мне на глаза попалась другая старая кассета, и я взял ее. На кассете моим самым лучшим почерком было написано «Рокки 3». Я сунул кассету в видак и уселся на диван.
Не знаю, видели ли вы этот фильм. Ну, почти все его видели. Почти все пацаны считают его чуть ли не самым крутым фильмом всех времен и народов. Но для меня этот фильм всегда был даже чем-то большим. Только я никак не мог понять, почему. До этого момента, когда пошли вступительные титры.
Фильм начинается с того, что Рокки – чемпион мира. Он катается как сыр в масле и дерется только с чемпионами. Он понимает, что лучше сойти с ринга в разгар славы и объявляет, что он, типа, выходит на пенсию. Но тут появляется новый чувак по имени Клаббер Лэнг, заявляет, что Рокки пидор, и предлагает бабе Роки прийти к нему на свидание. Ну, понятно, что дальше они неизбежно оказываются на ринге. Но Клаббер круче, чем думал Рокки. А сам Рокки слабее, чем думал он сам. Клаббер побеждает, Рокки в жопе. Бывший чемпион.
И к этому же пришел я сам. Я пересматривал фильм снова и снова и не знал почему. А теперь понял. Просто я был как Рокки. Я познал славу – в прошлом. Я с самого детства расхаживал по улицам Мэнджела, как лев в джунглях. Пацаны меня боялись. И правильно делали. Но теперь все изменилось. С тех пор, как не стало Бет. Теперь пацаны смеются надо мной и называют ссыклом. Я убил Мантона, и что пацаны? Они сделали из этого ебаную шутку и поржали.
Но дело в том, что Рокки не нравилось быть экс-чемпионом. И мне тоже. Ему нужно было взобраться вверх, чтобы вернуть былую славу. Гора была крутой, лезть было опасно, и было не похоже, что он справится. Но он все равно начал подъем.
Я посмотрел весь фильм. Рокки победил. Он взобрался на вершину своей горы и поднял вверх кулаки. Я слегонца всплакнул, потом вытер глаза и вырубил телек.
Кроме того что, как я наконец понял, наши с Рокки ситуации очень похожи, было в этом фильме еще кое-что, о чем я задумался. Рокки победил, но сделал он это с помощью Аполло Крида, бывшего врага, а теперь лучшего кореша. Перед второй встречей с Клаббером тренировал его именно Аполло. А жена уговорами вытащила его из дерьма, в которое он залез по уши. Короче, он получил от них то, что как раз и было ему нужно. И я задумался.
Кого я могу позвать на помощь?
Конечно, был Легз. Один раз я уже приходил к нему и из-за его совета оказался в еще большем дерьме. Ну, это не он виноват, конечно. Он ведь не сказал иди и убей этого уебка. Он сказал – наваляй ему. Но в качалке он как-то развыебывался, и сейчас мне не хотелось к нему идти.
А кто, кроме Легза?
Еще есть Финни, да. Но
Сэл. А что Сэл? Я знал, что мы встречаемся как попало, поебаться, и все такое, но разве не она сказала, что любит меня? И я думаю, она это серьезно. Это я понял по тому, что она всегда рада меня видеть. Но с моими запарами она не поможет. В конце концов, она баба. Но может, стоит почаще к ней прислушиваться, как Рокки слушал свою жену. Может, услышу что полезное.
Ну, вот и все, собственно. И друзья, и бабы помогают только до определенного момента. На ринг Рокки выходил один. Никто не стал бы ни тренироваться, ни боксировать за него. Думая об этом, я приплясывал по комнате, боксируя с тенью. И чувствовал себя отлично. Мазь разобралась с моими болячками. Или, может, все по-прежнему болело, просто мне было насрать.
Неважно. Жизнь налаживается. Я был бойцом и чувствовал, что предстоит бой.
Я пританцовывал по дому, молотил воздух и думал о том, что нужно сделать, чтобы вернуть себе свою славу. Пацаны, значит, ходят по городу и называют меня ссыклом. А я не могу просто пойти и сказать им, что я сделал с Базом. Выходит, нужно устроить еще одну демонстрацию. Ну, на работе, конечно. У вышибалы есть право ломать носы и выбивать зубы. И тогда они заговорят обо мне по понятиям.
Поход в качалку показал, до какой степени я себя запустил. Уж по сравнению с Рокки – точняк. – Давай вернемся к началу, – говорит Аполло в одном эпизоде про тренировки. Ну вот, когда я только начал работать вышибалой, я весил восемнадцать с половиной стоунов, и нужно вернуть этот вес. Но надо сделать и еще кое-что, я и так уже откладывал это, сколько мог.
– Ладно, – сказал я, стоя в коридоре. Я тяжело дышал, и с меня градом катился пот. Чем быстрее я вернусь в форму, тем лучше. Но я был в порядке, если не считать транспортировки трупов. – Ну ладно, Блэйки. Давай. – Я открыл дверь подвала.
Пока я спускался по ступенькам, Аполло Крид держал меня за руку. Он указывал мне путь рукой в красной боксерской перчатке. Но когда я дошел до конца пролета, он исчез. Я был сам по себе. Я и так знал, что все идет как надо.
– Ты устроил заваруху, Блэйк, – сказал я. – Ты с ней и разберешься.
На нижнем этаже не было света. Я пошарил на шкафу, где оставил фонарик, но его там не было. Это меня не удивило. Последний раз, когда я тут был, мне приходилось тащить на себе тонну дохлого жира, так что я был не в себе. Я мог оставить фонарик где угодно.
Я щелкнул зажигалкой и пошел вниз.
Этот подвал мне никогда не нравился. Там ничего не было, кроме мешков с цементом, старой велосипедной рамы и База. Я туда никогда не ходил. Именно поэтому я и отволок База туда. Если я туда не хожу, то и никто другой не пойдет. Ну, так я тогда по крайней мере думал.
Пламя зажигалки освещало кирпичные стены. Сырость стояла, поэтому все было склизкое и зеленоватое от плесени. Я очень осторожно спускался по лестнице, чтобы не навернуться. Как только я сошел с последней ступеньки, на голову мне упал паук.
– Не боюсь я никого, – заявил я. Голос вернулся ко мне каким-то жутким искаженным эхом, и у меня по спине забегали мурашки. Я пошел туда, где в дальнем углу оставил База.
Но этого долбоеба там не было.
9
Я обыскал подвал сверху донизу. Но по правде говоря, искать долго особого смысла не было. Хоть прожектором свети – Баз все равно исчез. Я поднялся по лестнице, споткнувшись на ступеньках и ударившись подбородком. Я обыскал все комнаты в доме – смотрел под кроватями, в шкафах, за занавесками.