Мертвое ущелье (Логово)
Шрифт:
Разведчик молча слушал, запоминая до мелочей все сообщаемые атаманом детали. Ему было ясно, что придет не простой курьер, а человек с полномочиями. Это значит, будет выход на какую-то организацию, которая контачит или пытается контачить с бандой.
То, что атаман посылает именно его, тоже было понятно. Нужен человек вроде самого Вороного. Сильный, опытный, почти независимый от случайностей, которых может оказаться много. На нем атаман проверит «горечь напитка», принесенного из-за кордона. А потом, если заинтересуется, пойдет на контакт сам. А там, у креста, слишком рискованно для него. В горах,
Да, это та самая подстава, о которой предупреждала пани Марина. И, видимо, тот самый «гость», о котором она тоже сообщила.
И еще разведчику было совершенно ясно, что люди, посвященные в такие дела, долго не живут. Его, Игната, жизнь планируется атаманом до момента извлечения из тайника сокровищ. Но если Вороной усомнится в существовании этих сокровищ, то сроки будут, несомненно, сокращены. В общем, напряженность поля нарастала. Разведчик почувствовал, что с началом этого разговора с атаманом будто включился и начал тикать часовой механизм мины замедленного действия, заложенный у него, Игната, под сердцем. Надо было еще более собраться и не упустить без пользы ни одной секунды.
22. ВЫСТРЕЛ
Хохлову было ясно, что все нити в подполье от банды ведут через ксендза. По крайней мере, основные. Разумеется, у Вороного и другие каналы есть. Но скорее всего эти другие — экстренные. Текущая работа с подпольем идет через ксендза. Сейчас необходимо проследить его связи. Брать нельзя. Он наверняка фанатик и вряд ли что расскажет. И сложно взять его под полный контроль. У Хохлова нет людей. То есть, нет надежных людей. Полагаться он может только на Вожня-ка, да на себя. Пронюшкин тут не в счет. Его за ксендзом не пошлешь.
Второй день лейтенант Вожняк пытался наблюдать за ксендзом. Хохлов уже давно ознакомился с методом переодевания Сергея. Одобрил. Это было то, что нужно сейчас.
И вот, используя все свои способы маскировки, Сергей изучал образ жизни ксендза. Точнее его маршруты, места, где он бывал, и характер его поведения в соборе: сколько времени — на кафедре, сколько — у себя, в задней комнате. Пытался засечь всех посетителей, кто имел с ним личный, непосредственный контакт.
Первые же сутки принесли разочарование. Никуда кроме дома и костела, ксендз не ходил.
Однако кое-что интересное было. В соборе бывал много людей, но Вожняк заметил одного, который дважды в течение дня появлялся и не во время службы. Оба раза был в исповедальне и оба раза ушел значительно раньше, чем это было принято у исповедующихся.
Конечно, подслушать никак нельзя было, но сам факт этого посещения показался Сергею важным. Посетитель — молодой длинный и носатый парень ходил нарочито не спеша, прогуливаясь, внешне был мрачноват, и все это тоже усиливало подозрения лейтенанта.
Прошло еще два дня наблюдений, но ксендз и в эти дни никуда кроме дома и собора не ходил.
Правда, появились еще два человека, которых лейтенант счел подпольщиками. Один из них заходил в комнату к ксендзу и был там довольно долго, другой — на минуту — в исповедальню. Причем, заметить особенности, которые отличались подозрительностью, было делом весьма нелегким, потому что в соборе за эти дни побывали сотни, а то и тысячи людей, и некоторые из них приходили на исповедь.
То, что связь банды с подпольем осуществляется через ксендза, было установлено Хохловым еще прежде, а наблюдение лейтенанта давало вывод: католический священник сам не ходит по явкам, а связывается через посыльных.
Однако Станислав Иванович помнил, что после исповеди Яцека ксендз уходил из собора. Следовательно, сам решение о ликвидации Ясиньского не принял. Из этого значило, что ксендз — не самый главный, но и не пешка в общей игре, далеко не пешка. Его связи можно проследить только через его посланцев. И Хохлов отдал приказ Сергею: оставить пост у костела и в костеле, пойти следом за одним из связников ксендза.
Около полудня Сергей засек долговязого носатого парня, который появлялся здесь ежедневно, заходил и в заднюю комнату собора, и в исповедальню. Вожняк понаблюдал, как он вошел в собор, как вышел оттуда, и последовал за ним. Пока он был внутри костела, лейтенант «сменил декорацию», то есть вынул из сумки другую шапку, пальто, налепил усы и надел очки с простыми стеклами. Даже если тот тип и встречал его в соборе или возле него, узнать теперь вряд ли бы смог.
Около получаса Сергей «водил» связника по городу. Очень осторожно, на большом расстоянии, все время в гуще людей, стараясь не отделяться от прохожих.
Заметил, что тот очень грамотно «проверяется». Переходит улицу в неожиданных местах, под углом проходит витрины на перекрестках, использует еще целый ряд приемов. Однако он ни разу не обернулся.
Но вот связник вывел на окраину. Здесь людей было мало, и пришлось интервал, и без того длинный, еще удлинить. Сергей не хотел рисковать. Но тут возникал другой риск — потерять связника.
Внезапно парень свернул в подворотню. Арка была высокой и полукруглой, и этот тип вроде шел мимо. Потом вдруг будто что-то вспомнил, на миг задумался и неожиданно свернул. Но вошел под арку не торопясь.
Сергей заволновался, боясь упустить связника, и быстрым шагом, почти бегом направился к арке. Пробежал под нею, слыша гулкое эхо своих шагов, и, выскакивая из нее, вдруг увидел перед собой связника.
Лицо парня было перекошено, больше ничего лейтенант разглядеть не успел.
— Пся крев!
Сергей рванулся в сторону, ожидая удара снизу, в живот, но из-за этого рывка, сделанного инстинктивно в целях самосохранения, удар пришелся в бок.
Лейтенант почувствовал легкий, почти безболезненный укол и какой-то несильный толчок в правый бок. В следующее же мгновение бок ожгло — бандит выдернул оттуда финку.
Падая вперед, Сергей расстегивал кобуру под мышкой. Парень уже вбегал в другую арку в противоположной части этого большого каменного О-образного дома. Вожняк хорошо видел бегущий силуэт в свете проема арки. Но было далеко — метров полтораста. Правый бок очень жгло, однако лейтенант упорно целился, лежа на животе, держа двумя руками пистолет и опираясь рукояткой о булыжную мостовую.