Мертвым не понять
Шрифт:
– Где вы только берете подобных заморышей? – укоризненно пробасил волосатый мужик с золотым поповским крестом на груди, в котором я немедленно признал хозяина.
– Если хотели получить свеженьких – надо было выбираться еще вечером, а теперь все детки давно уже видят десятый сон. – Сергей плюхнулся на заскрежетавший под ним табурет.
– Ты девственник? – спросил волосатый, глянув исподлобья так, что меня бросило в жар и лицо залила краска.
Раздалось троекратное «Ура!!!».
Я снова попытался грохнуться в обморок. Хотя вряд ли кого-то из них могло разжалобить мое плачевное состояние.
– Не бойся и садись. – Он показал на место рядом с собой. Сильнейший запах пота, перемешанный с перегаром, ударил мне в нос, ноя не посмел ослушаться, робко устроившись на краешке стула по левую руку хозяина.
– Да не так, а всей жопой.
Я подвинулся, но тут же натолкнулся на что-то твердое и вскочил.
– Девственник… – Хозяин положил мне на плечи волосатую лапищу. – Девственник… Будь другом – посиди на картах, раз уж нецелованный. А-то братки погадать не могут.
Зерцалов заливисто рассмеялся.
– Представляешь – я думал, что всё! А они… Детский сад!..
– Надеюсь, они хотя бы не вымещали на тебе дурные предсказания карт?
– Куда там – им фартило, причем всем сразу. Я поел и согрелся. Мало этого – за каждое хорошее предсказание мне бросали доллар или больше, как будто я уже принес им их лихое бандитское счастье. Один, которому особенно повезло, даже порывался усыновить меня или удочерить. Не знаю, как правильно. Но я едва дождался света и был таков.
Он замолчал.
– А почему ты, собственно, не остался с ними, раз уж все так хорошо складывалось? – Насколько я помню, ни у Павы, ни у его родителей никогда не было денег, а тут такое… К тому же для мальчика быть обласканным такими людьми… Это более чем просто много.
– Дорогая, – Пава сокрушенно развел руками. – Всё их обожание базировалось на прекрасно сошедшихся пасьянсах. И на счастье, принесенном нецелованным. Но я-то знал, кто есть кто. И в ту ночь их карты бессовестно врали!..
Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем.
– Так что опыт у меня в плане общения с бандитами – шестнадцать лет с гаком и, девочка моя, не бойся. Я защищу тебя.
«Только этого мне и не доставало».
Зерцалов приподнялся и помахал рукой спешащей к нам Линде. Уже по тому, как она двигалась, было ясно, что произошло нечто ужасное. Несколько секунд она молчала, тяжело и как-то по-звериному переводя дыхание, то и дело вздрагивая и мотая головой. Пава услужливо взял ее за плечи, порываясь усадить на свободный стул. Я заметила, что он будто бы опасался или брезговал дотронуться до медиума всей ладонью, действуя исключительно пальцами. Линду качнуло, я взяла ее за руку – кожа была неестественно холодна.
– Пошли, – наконец выдохнула она, ее ненакрашенное лицо казалось теперь почти безобразным. – Мы опоздали – он мертв.
– Мертв?! – почти завизжал Павел.
– Мертв, – эхом отозвалась я. – А бумаги, документы?
– Не знаю. Не могу больше… не могу!.. – завыла Линда. – Что я, неживая?..
«Так… бумаг нет – история не закончилась, – рассуждала про себя я. – Линда сказала, что маньяк совершит еще одно-два убийства своими руками, что же – это первое. Теперь остается только взглянуть на труп – потому что если видение Линды и картинка реальной жизни совпадают, значит, Паве опасность не грозит, и хотя бы на его счет можно быть спокойной». К тому же я надеялась, что, может быть, перед смертью дружок Маргариты успел-таки черкнуть мне пару строчек.
– Возьми себя в руки, и пойдем наверх, – как только могла спокойно обратилась я ко все еще плачущей Линде.
– Куда?! – не поняла она.
– Осмотреть место и… все такое.
– Да. И я с тобой. – Вздохнул побледневший Павел. – Мало ли что, вдруг этот Джек Потрошитель все еще там.
«Только тебя мне и не доставало», – подумала я, но выбора не оставалась.
Зажатая с обеих сторон, Линда плелась, еле переставляя ноги, и только ее глаза – глаза волшебницы и фанатика – давали понять, что сопровождаемая нами женщина жива и находится в сознании.
Мы миновали гримерные – та, что раньше занимала Белкина, была украшена крошечным траурным венком – и оказались у комнаты, предназначенной для хранения декораций и прочего реквизита спектакля. Несмотря на то, что в «Фата Моргане» я была довольно– таки частым гостем, эту часть здания я практически никогда не посещала, и о расположении комнат и отсеков знала постольку, поскольку планировала убийство (официально – презентацию), для чего мне был просто необходим план всего здания. Вот тут, например, в самом узком месте красил стену нанятый мною маляр. Новых ремонтных работ было не заметно, но в воздухе стояла жуткая вонь.
– Это тут. – Линда протянула перед собой руку, но не открыла дверь, а только стояла с видом Кассандры, тяжело дыша и глядя перед собой. Запах краски здесь становился абсолютно невыносимым. Я набрала в рот побольше воздуха и, взглянув еще раз на Зерцалова, готов ли он, открыла дверь.
Ярко-красная жирная капля, словно выжидавшая на потолке своего часа, бухнулась об пол, чудом не изгадив мои туфли.
– Господи! – Зерцалов прикрыл рот ладонью, ноне попятился, а остался стоять на месте.
Комната была выкрашена в ярко-красный цвет. Кое– где с потолка еще стекали противные жирные червяки краски. Все было красным, липким, вонючим… Казалось, что даже воздух здесь имел свой безобразно яркий, въедливый цвет.
Линда легонько толкнула меня в спину. Под ногами захлюпало, и подошвы начали прилипать к полу. Я огляделась. Кто-то не пожалел ни сил, ни времени, ни краски, плюхая ее на стены, возможно, даже из брандспойта.
Все: перевернутая мебель, коробки, тряпки – было щедро полито краской.