Мертвый час
Шрифт:
Погорелый: Как договорились, тридцать копеек. Хотя на букет чайных роз кавказец целый рубль потратил. Мог бы поменьше их купить, тогда и со мной сполна рассчитался бы.
Прокурор Гаранин: Я не о том. Сколько сегодня заплатили, чтобы ты в суд пришел?
Погорелый: Запросил две десятки, сговорились на одной.
(Шум в зале)
Прокурор Гаранин: С кем сговорились?
Погорелый: С дамой, вон в третьем ряду сидит.
Прокурор
Княгиня Тарусова (встает): Княгиня Тарусова, Александра Ильинична.
Прокурор Гаранин: Наслышан про вас. Присаживайтесь пока. Вернемся к тебе, Погорелый. Итак, за червонец ты согласился соврать, что вез этого господина?
Погорелый: Соврать? Нет, я его вез, истинный крест!
Прокурор Гаранин: Точно его?
Погорелый: А что не он, вашеродь?
Прокурор Гаранин: Тут спрашиваю я.
Погорелый: Вроде похож… Кто их разберет, вашеродь? Был бы наш, православный…
Прокурор Гаранин: После так называемого свидетеля (смех в зале), как и обещал, представлю своего, который прольет свет на методы, кои использует светило нашей адвокатуры князь Тарусов. Итак, Домна Петровна Ласточкина!
Прыжов, услышав про Артиллерийскую и чайные розы, сразу все понял. Взглянул на Урушадзе. Тот побелел, прикрыл лицо рукой, руки его заходили ходуном. Лешич прикинул оставшееся до окончания заседания время – минимум час: полчаса займет обвинительная речь прокурора, примерно столько же будет выступать Диди. За этот час он, Лешич, успеет доехать до Большой Морской и вернуться оттуда с Крутилиным и городовыми.
Когда прокурор вызвал Ласточкину, Прыжов, благо сидел в самом конце, покинул зал. Его уход никто не заметил. Никто, кроме Урушадзе.
Хозяйка борделя неспешно прошла к свидетельскому месту. Михаил Лаврентьевич ободряюще ей улыбнулся, секретарь суда привел к присяге.
Из стенографического протокола Елизаветы Фаворской:
Прокурор Гаранин: Род ваших занятий?
Домна Петровна Ласточкина (свидетель обвинения): Вдова титулярного советника.
Прокурор Гаранин: А поточнее?
Ласточкина: Содержу дом терпимости.
(Шум в зале)
Прокурор Гаранин: Подсудимый вам знаком?
Ласточкина: Видела пару раз на улице. Городок наш, сами знаете, маленький.
Прокурор Гаранин: В ночь с 24-го на 25 июля он заходил в ваше заведение?
Ласточкина: Нет.
Прокурор Гаранин:
Ласточкина: Да, господин прокурор, предлагали.
Прокурор Гаранин: Сколько?
Ласточкина: Сто пятьдесят рублей.
(Шум в зале)
Прокурор Гаранин: Кто именно?
Ласточкина: Княгиня Тарусова. В третьем ряду сидит.
(Шум в зале)
Прокурор Гаранин: И вы согласились?
Ласточкина: Да, но лишь затем, чтоб вывести ее на чистую воду. Сразу пошла к полицмейстеру.
Прокурор Гаранин: Благодарю вас, Домна Петровна, за помощь следствию.
Ласточкина: Всегда рада услужить, Михаил Лаврентьевич. Могу идти?
Судья фон Третенберг: Вряд ли. Думаю, у адвоката к вам вопросы.
Ласточкина (с недоумением смотрит на прокурора): Не поняла…
Прокурор Гаранин (Ласточкиной, разводя руками): Порядок такой….
Судья фон Третенберг: Или у защиты нет вопросов?
Такого удара от глуповатого Михаила Лаврентьевича Тарусов не ожидал. Сидел пыльным мешком прибитый. С трудом понял, что к нему обращается судья. Понурив голову, встал и пробормотал:
– Вопросы есть. Конечно, есть.
Дмитрий Данилович понимал, что должен сейчас растерзать Ласточкину, иначе прощай значок присяжного поверенного. Только вот голова, словно барабан, была пуста. Необходимо успокоиться, взять себя в руки, собраться с мыслями, составить план допроса:
– Прошу перерыв.
Судья усмехнулся в усы, Гаранин нервно замахал:
– Возражаю.
– Будьте великодушны, Михаил Лаврентьевич. Проявите милость к павшим, – с той же ухмылкой произнес барон Третенберг. – Да и душновато здесь.
Глава шестнадцатая
Как только извозчик Погорелый упомянул Артиллерийскую, Автандил посмотрел на Волобуева – у того заиграла на устах усмешка. Неужели знал? Почему тогда…? Перевел взгляд на Прыжова: тот ерзал на стуле. А потом, улучив момент, ускользнул из зала.
Урушадзе понял, что пропал. Оставалось одно – молиться, что князь и делал, а показания Ласточкиной даже не слушал. И бог ему внял. Внезапно объявили перерыв. Автандил встретился глазами с Асей и указал на выход.
– Не волнуйтесь, – схватил его за руку расстроенный Тарусов. – Мне просто надо подумать, проиграть в голове допрос этой Ласточкиной. Я понимаю, для вас лишние полчаса – дополнительная пытка…
Урушадзе хотелось прибить этого глупого ишака. Почему не предупредил об извозчике? Однако он лишь скрипнул зубами. И нашел силы улыбнуться: