Мертвый час
Шрифт:
Четыркин: Ну… Рост, фигура, халат…
Поверенный Тарусов: То есть решающим фактором был халат?
Четыркин: Разумеется.
Поверенный Тарусов: (Встает, подходит к столу с вещественными доказательствами, берет в руки халат, показывает его зрителям и присяжным, надевает на себя и поворачивается к свидетелю спиной.) Как можно убедиться, халат сильно скрадывает фигуру. А в свете свечи определить рост затруднительно…
Четыркин: Забываете про
Поверенный Тарусов: А вы про нее не говорили. Выходит, по походке грабителя опознали?
Четыркин: Выходит – да. Нет… Я уже в кабинете лицо разглядел…
Поверенный Тарусов: С какого расстояния?
Четыркин: Примерно пять саженей [125] .
Поверенный Тарусов: Запомните эту цифру, господа присяжные. Мы к ней вернемся. А сейчас обсудим вот что. Грабитель в вас выстрелил, не так ли?
125
10 метров 65 см.
Четыркин: Меня только что об этом спрашивал прокурор.
Поверенный Тарусов: Но он почему-то не спросил главное. В момент выстрела ящик, где лежал револьвер, был уже сломан?
Четыркин: Ну, конечно. Как иначе?
Поверенный Тарусов: То есть вы видели, как грабитель достал из ящика револьвер?
Четыркин: Не помню. Может, и видел. Все произошло так быстро…
Поверенный Тарусов: Господа присяжные, внимание! Прошу запомнить и это обстоятельство. Потерпевший не уверен, что в него стреляли из того самого револьвера, который обвинение представило в качестве вещественного доказательства.
Прокурор Гаранин: Протестую. Свидетель лишь сказал, что не видел, как обвиняемый достал револьвер из ящика.
Судья фон Третенберг: Протест принят.
Поверенный Тарусов: Последнее утверждение прокурора содержит две ошибки. И одну из них я сейчас объясню. Как видите, свидетель носит пенсне. Постоянно носит пенсне! Потому что близорук и плохо видит вдаль.
Четыркин: Ерунда.
Поверенный Тарусов: В момент, когда в вас выстрелили, на вас было пенсне?
Четыркин: По-моему, да…
Поверенный Тарусов: А свидетели, что прибежали в кабинет князя на ваш крик, уверяют, что нет.
Четыркин: Ах да, точно! Вспомнил. Спросонья его не нашел…
Поверенный Тарусов: Потому что накануне были выпимши?
Четыркин (неохотно): Самую малость.
Поверенный Тарусов: Малость? Говорят, валялись без чувств. Слугам пришлось вас, словно куль с мукой, нести.
Четыркин: Признаться, не помню…
Поверенный Тарусов: Господа присяжные, отметьте тот факт, что обвинение против
Прокурор: Протестую. Адвокат пытается вызвать у присяжных недоверие к свидетелю.
Судья фон Третенберг: Это его право.
Четыркин: Похмелье к тому времени прошло.
Поверенный Тарусов: А близорукость? (Обращается к судье.): Ваше высокоблагородие, позвольте маленький эксперимент…
Прокурор Гаранин: Протестую.
Судья фон Третенберг: Против чего? Вы даже не выслушали князя. Протест отклонен. Эксперимент разрешаю.
Поверенный Тарусов (Четыркину): Свидетель, снимите пенсне, повернитесь лицом к залу. (В седьмом ряду встает женщина, которая зашла в зал во время показаний Четыркина.) Узнаете эту даму?
Четыркин: Конечно. Ваша супруга, Александра Ильинична.
Поверенный Тарусов: Наденьте пенсне.
Четыркин: Боже, ваша дочь. Не может быть! В этом платье Александру Ильиничну я видел утром.
Поверенный Тарусов: Господа присяжные, как только что вы смогли убедиться, свидетель Четыркин, когда без пенсне, узнает людей, находящихся от него на расстоянии пяти саженей, исключительно по одежде. Любой мужчина, надев халат господина Урушадзе, мог в ночь ограбления быть принятым Четыркиным за князя.
(В зале шум.)
Судья фон Третенберг: Тишина!
Поверенный Тарусов: Вопросов больше нет.
Как раз в эту секунду в зал вошла Сашенька. Вернее, не вошла, влетела! Разве что не визжала от счастья, потому что отыскала извозчика, который вез в ту ночь Урушадзе. «Красненькая» [126] убедила возницу отправиться вместе с нею в суд.
Пользуясь паузой, Сашенька подошла к мужу и сунула записку с именем извозчика. Князь положил ее в карман. Уже был уверен в победе. Бросил взгляд на Урушадзе. Почему он так апатичен?
126
Десятирублевая банкнота.
Обстоятельно поговорить перед заседанием двум князьям, Тарусову и Урушадзе, не удалось – Дмитрий Данилович приехал в суд впритык.
– Мы нашли свидетеля, который видел вас в полночь на дебаркадере Петергофского вокзала.
– Но…
– Теперь вы не обязаны отвечать, где и с кем провели ту ночь. Ведь никакая сила не могла перенести вас к половине второго в Ораниенбаум. Машины в это время не ходят. Уверяю, князь, все подозрения будут с вас сняты.
В ответ Урушадзе достал монету, подкинул, посмотрел – орел или решка?