Мёртвый город
Шрифт:
– Только не сегодня. Сегодня ты не сорвёшься.
– Не сорвусь, - прошептала Ксана так тихо, что Рэлек её едва расслышал.
– Спасибо, Кейн.
– Я для того и рядом. Чтобы помогать.
Другие пастыри тоже спешились. Увидев Сабула и Хитцеля, Рэлек наконец-то понял, зачем в группе стрелки с мышцами мечников: оба здоровяка прихватили из рейдера по "саранче". Остальные вооружились винтовками - даже анимат Моз и слепой эльт, одна только Ксана собиралась воевать налегке. Хищники выстроились полумесяцем с ментатами в центре и пулемётчиками на флангах. Рэлек занял своё место между
– Начали, - услышал он голос, и не узнал его. Кто это сказал? Спокойный, уверенный тон - не осталось в нём и следа недавнего гнева. Да ты ли сейчас говоришь, зеленоглазая?! Куда девалось пламя твоей ярости? Во что за считанные секунды переплавилась ненависть? Хладнокровная, исполненная выдержки Ксана пугала больше, чем безумная девчонка, минуту назад готовая идти на рой в одиночку.
А потом они начали... Или это жнецы первыми бросились в бой - мозг не уловил тот краткий миг, когда рой пришёл вдруг в движение и тонкая фигурка с серыми волосами скрылась за массой атакующих тварей. По ушам ударил вой скрайтов. Хищники не сбавили шаг и Рэлек, одолевая сопротивление рассудка, продолжал идти наравне с другими.
Опять он смотрел, как на него катится живая лавина. Сколько раз за этот бесконечный день мог умереть... но ведь жив! Жив - только это имеет значение! И вернулся сюда не погибать! Когда палец лёг на спусковой крючок, Рэлек вновь, как и утром, испытал прилив необычайного спокойствия. Делай своё дело, стрелок, и будь что будет.
Ближе... Ближе... Полтораста шагов... Улица "плывёт" от воя, и ещё где-то там, в руинах, прячутся обморочники, с их наваждениями пока справляются Ксана и Кейн. С моста стреляют - сквозь дым сверкают частые вспышки, но кроме боевой "песни" скрайтов до ушей ничего не доходит.
Сто шагов... Всего лишь сотня осталась! Они что, собираются расстреливать рептонгов в упор?!
– Стой!
– звучит долгожданная команда от Крайдока.
– Цели произвольные! Беглый огонь!
Винтовка - к плечу. Над целиком пляшут, дёргаются на бегу уродливые хищные тени. Выродков много, можно стрелять хоть навскидку от бедра - в кого-нибудь, да попадёшь. Всё же Рэлек не торопится высаживать боезапас длинными щедрыми очередями, он ловит на мушку скрайта, мягко тянет спуск. Отдача дважды бьёт в плечо, серая тварь катится по земле. Этот готов. Следующий...
Шквал огня смёл первые ряды врагов - у винтовок Хищников скорострельность оказалась поистине страшной, а два пулемёта превратили улицу в кромешный ад. Но рой - это не армия, его трудно ошеломить, "сбить с дыхания". Там, где атака гвардейского конного эскадрона уже захлебнулась бы в крови и превратилась в повальное бегство, волна жнецов продолжала катиться вперёд по трупам павших собратьев.
Семьдесят шагов... Да остановятся ли они?! Выплюнув последнюю гильзу, затвор щёлкнул. Сменить магазин - дело трёх секунд, но это бесценные секунды.
– Жрите, ублюдки! Жрите от пуза!
– голос Сабула звенел от кровожадного восторга.
– Вперёд!
– рычал Крайдок.
– Вперёд, вперёд!
Они двинулись навстречу рою, стреляя на ходу. От окрестных домов набегали всё новые и новые тени - многоногие, с угрожающе занесёнными хитиновыми клинками.
– Моз, давай!
Краем глаза Рэлек увидел: оставив винтовку, анимат поднял нечто, до этой минуты болтавшееся у него за спиной. Что-то вроде короткого ружья с очень широким стволом и двумя пистолетными рукоятями, меж которыми громоздилась конструкция, напоминающая огромный револьверный барабан. Ну и монстр! Картечница? Или...
Подняв своё чудовище, Моз выстрелил. Помм! Нет, не картечница - оставляя слабый дымный след, одинокий снаряд унёсся в толпу выродков. Полыхнуло пламя, гайфера и парочку скрайтов разнесло в кровавые клочья. Гранаты! Да эта штука стреляет гранатами! Приостановившись на бегу, Моз выпалил снова ... Помм! Помм!
Отброшенный взрывом, огромный рептонг закувыркался по земле, давя тварей помельче. Иссечённый осколками, забился в агонии мелькурт - его длинное суставчатое тело то сжималось в клубок, то пружинисто разворачивалось, опрокидывая раненых болгов.
Бойко трещали винтовки, пулемёты вторили им длинными злыми очередями. Интересно, на сколько минут такого боя хватит боеприпасов?
– Не стой! Шевелись!
Поистине разверзлась земля и вывернулась на улицу древнего города маленьким уголком преисподней. Мёртвые тела вокруг, ноги скользят в крови, глаза ест пороховая гарь... Путь преграждает лохматый выродок, наотмашь по ушам бьёт его вой. Последние три пули - в раззявленную пасть. Полумесяц строя сам собой сжался до тесной группки, восемь пастырей пробивались прямо сквозь рой - прореженный, потрёпанный, но всё ещё смертельно опасный.
Рэлек всё высматривал среди мечущихся тварей одинокую женскую фигурку. Уложило её случайной пулей? Ну, нет, едва ли! Девчонка была где-то рядом, пряталась в тени и науськивала на людей своих ручных зверушек.
"Ага, малыш, ты её почти уже ненавидишь! Теперь если увидишь, рука не дрогнет?"
"Поздно спрашивать... Вот она!"
Дом с жёлтыми стенами, первый этаж - сероволосая сидела на корточках в проёме окна, и прятаться, похоже, не собиралась. Отряд был от неё уже шагах в тридцати, когда она мягко спрыгнула вниз и устремилась наперерез плавным кошачьим шагом. Тут уж её увидели все. Торндайк - он не Рэлек, колебаться не стал, саданул из своей винтовки навскидку - дважды, чтоб наверняка. Тридцать шагов - это, считай, в упор, промазать невозможно. Но девушка не упала, даже не вздрогнула, разве что с быстрого шага перешла на бег, резко сокращая дистанцию.
– Какого... беса?!
Изумлённый Сабул повёл стволом "саранчи", выдал по бегущей короткую очередь... С равным успехом мог бы просто палить в небо.
– Кинетичка!
– первым догадался Крайдок.
– Придержи её, Элиет!
Приказ запоздал - не добежав до пастырей шагов десяти, сероволосая вдруг остановилась сама. И ударила: залитый кровью асфальт вздыбился, ушёл из-под ног, по улице словно бабахнул снизу огромный молот. Рэлек упал на спину, перекатился через правое плечо, со всего маху всадил колено в истрескавшееся полотно дороги... Ох, Туча, больно! Зато удержался на четвереньках, не опрокинулся во второй раз, как Торндайк, - того упругой воздушной волной прокатило ещё футов пятнадцать.