Мертвый месяц
Шрифт:
– Мне-то она незачем, я и букв не вижу. А ты молодой, почитаешь.
Никита хотел отказаться, но книгу перехватила Нина:
– Я слышала про этого писателя, – сказала она, – популярный. А вы его знаете?
Дед, видимо, ждал этого вопроса.
– Я ему жизнь спас.
– Ого! – нарочито громко изумился Костя.
– Лет десять тому назад, а может, и поболе. Память уже не та, путаюсь.
Никита сделал зверское лицо: мол, зачем спросил? Теперь слушай все это. Но деваться было некуда, он встал в проеме двери, подперев плечом косяк.
– Тоже конец октября был или начало ноября, не помню, – задумался дед. – Дождь весь день шел. И вдруг ребята откуда-то приехали. Или пешком пришли, машины-то я не видал. Вроде четыре парня и две девки. В крайнем доме остановились, он давно пустовал.
Дед погрузился в себя: видимо, вспоминал.
– Точно! Тридцать первое октября было! Я протокол, когда подписывал, запомнил. А тогда ночь уж на дворе, я спать ложился. Вдруг слышу – стук в дверь. Открыл, а их двое на крыльце, почти без сознания.
Он оживился:
– Я их еле в избу заволок и побежал к Зинке-то, чтобы она скорую вызвала. У ей тогда еще аппарат работал. А сам обратно, этих в чувство приводить.
– А что с ними было? – заинтересовалась Нина.
– Так ничего, – дед развел руками. – Пришли в себя в больнице, все путем. А вот четверым меньше повезло. Их на старом кладбище нашли, мертвыми.
Воцарилась тишина.
– А что с теми произошло? – спросил Никита. Его пробил рассказ деда.
– Ничего, – кратко повторил тот. – Следствие ничего не установило. Сказали, что остановка сердца.
– У всех четверых? – недоверчиво протянула Нина.
– За что купил, за то и продаю, – отрезал дед.
Ребята переглянулись.
– А спасенные что-то говорили?
Дед помотал головой:
– Так без сознания были. А в больнице я их не навещал. Кто меня к ним пустит? Я ж не сродственник чей-то.
– А когда писатель приезжал, он что-то сказал? – Нину тоже зацепила эта загадка.
– Сказал, что в книге все написано. Если до отъезда прочтете, расскажите, что у них тогда произошло. А то я всю голову сломал.
Нина кивнула:
– Я быстро читаю. Завтра зайду.
Друзья, наконец, покинули дом Николая Дмитриевича. Нина сразу же залезла в книгу:
– Кажется, триллер, судя по аннотации. Причем с хоррором.
– Будешь читать? – Никита не сомневался в ответе.
– Так, загляну.
Ага, заглянет она. Полистает книгу, а потом окажется, что все прочитала. С пятого класса они вместе, но никто так и не понял, как Нине это удается. Но она во всем такая. Училась на одни пятерки, закончила лицей с медалью и с золотым значком ГТО. Да еще и поступила в один из самых крутых вузов для студентов с квадратной головой. Хотя Никитин вуз тоже находится в пятерке топовых институтов. Но все равно, Нина – это супермозг, никому за ней не угнаться.
Они вошли в дом Никитиной прабабушки. Дом уже прогрелся. Ребята, как приехали, первым делом затопили печь, благо в поленнице имелись дрова. Никита даже специально скачал себе гайд – учебное видео, потому как детских воспоминаний не хватало. Но все равно, инициативу перетянула Нина. Не было, наверное, ничего в этой жизни, о чем она бы не имела представление. Она едва не отправила Костю на крышу – чистить дымоход, но им повезло, печь подымила совсем немного, так что никому рисковать не пришлось.
– Так, – скомандовала Нина, – Вы двое на колонку за водой.
– Зачем? – удивился Никита. – Мы же с собой привезли.
Нина посмотрела на него, как на тяжелобольного.
– А уборку делать не надо? Вы собираетесь в грязи жить?
Никита чуть не застонал. И стоило из дома уезжать, чтобы и здесь столкнуться с нравоучениями? Но спорить смысла не было: Нина вручила им ведра.
Колонка работала. Никита дернул за ручку, и полилась вода, ледяная. Он не удержался и брызнул на друга, после чего пришлось прерваться и срочно убегать. Вернулись разгоряченные, но Нина велела ставить ведра на печь и тут же дала охапку половиков, мол, идите выбивайте. Костя расстелил дорожки на снегу, а Никита принялся стучать по ним хлопалкой, поднялась пыль. Вскоре снег вокруг посерел, а друзья расчихались.
– Вот так люди все портят, – философски заметил Костя. – «Серый снег, бурый лед на потрескавшейся земле», – переиначил он известную песню.
– Да ладно, – не согласился Никита, – пыль и без людей образуется.
– Но больше всего от человеческой кожи. Прикинь, мы дышим кожей твоей умершей прабабки. Заразимся через нее, состаримся и умрем!
Они рассмеялись.
…Нина, сколько себя помнила, всегда любила чистоту и порядок. И с других требовала. Дома за родителями все поправляла, здесь тоже взялась наводить порядок. Пока Никита с Костей ходили на колонку, Нина боролась с пауками. Залезла на табуретку и веником сгребла паутину с потолка, затем подмела пол. А тут как раз вернулись запыхавшиеся ребята.
– Ладно, – смилостивилась она, посмотрев на них, – полы мыть не будем.
Никита выдохнул. Нина приподняла брови: ну надо же – устал. И когда только успел? Небось, бесились с Костей, потому и раскраснелись оба и дышат тяжело.
Никита достал из рюкзака небольшую искусственную тыкву и водрузил ее на подоконник:
– Красиво смотрится.
– А скажи, тыква, – начал дурачиться Костя, – откуда у тебя такие большие глазки? И такой огромный рот с острыми зубами?
Он помолчал мгновение и продолжил, состроив злобную рожу:
– Их нарисовал художник, чтобы ровно в полночь с тридцать первого октября на первое ноября, в веселый праздник Хэллоуин, я вас всех сожрала.
Костя для наглядности пощелкал зубами.
– Молодец, – похвалила Нина и всунула в тыкву зажженную свечу.
Она расставила фигурки, купленные в магазине комнатного интерьера по полкам: мумию, ведьмочку, еще пару тыковок.
– Интересно, а почему у деревни такое интересное название: Моркина гора? – спросила Нина.
– Вообще-то, это село, – поправил Никита. – Тут раньше церковь была.