Мерзкая плоть

Во Ивлин

– Тише, тише, милая. Так вы всех перебудите. Лежите спокойно, а то никогда не поправитесь. Все хорошо, и волноваться не о чем. Ничего не случилось.

Ее пытались уложить. Разве можно править машиной лежа? Опять поворот, еще страшнее. Автомобиль приподнялся на двух колесах, дернулся вправо, его потащило через дорогу, до обрыва осталось несколько дюймов. На поворотах надо тормозить, но их же не видно, когда лежишь пластом, на спине. На такой скорости не удержать машину – видите, уже заносит.

– Быстрее! Быстрее!

Шприц. Укол.

– Не

о чем волноваться, милая. Ничего не случилось… Ничего.

Глава 13

Фильм был закончен, и все уехали – Весли и Уайт-филд, епископ Филпотс и мисс Латуш, мистер Айзеке и его ученики из Национальной Академии Кинематографического Искусства. Парк тонул в снегу, чистый белый ковер, и на нем ни теней, ни пятен, только цепочки крошечных стрелок, проложенные лапками голодных птиц. Звонари усердно готовились к празднику, и воздух полнился колокольным звоном.

В доме, в столовой, мистер Флорин, миссис Флорин и пятнадцатилетняя служаночка Ада украшали ветками остролиста рамы семейных портретов. Мистер Флорин держал корзину, миссис флорин держала лесенку, Ада пристраивала ветки по местам. Полковник Блаунт пошел к себе наверх – как всегда, соснуть до чая.

Флорин приготовил сюрприз. Это было древнее знамя из белого коленкора с выведенными по нему красной ленточкой словами: «Добро пожаловать!» Он всегда помнил, где оно хранится, и искать не надо было – сверху в черном чемодане, на дальнем чердаке, позади обеих цинковых ванн и футляра от виолончели.

– Его полковникова матушка сшила, – объяснил он, – когда мальчика в первый раз увезли в школу, и вывешивалось оно потом в холле всякий раз, как он и мистер Эрик приезжали домой на каникулы. Он как войдет в дом, первым делом его высматривает, даже когда уже взрослым приезжал, в отпуск. Сразу, бывало, спросит: «А где мое знамя?» Вот мы его и вывесим для мисс Нины… лучше бы сказать, для миссис Литлджон.

Ада спросила, не нужно ли украсить остролистом спальню капитана Литлджона и его супруги.

Миссис Флорин ответила, где это слыхано, чтобы остролистом украшали спальни, и вообще на второй этаж его не носят, примета плохая.

Ада сказала, ну, тогда, может быть, веточку омелы над кроватью?

Миссис Флорин сказала, что Ада еще молода думать о таких вещах, постыдилась бы.

Флорин сказал, что хватит Аде возражать и спорить, пусть лучше идет с ним в холл вешать знамя. Одна веревка крепится на рог носорога, другая – за шею жирафа.

В положенное время сверху спустился полковник Блаунт.

– Камины в большой гостиной затопить, сэр? – спросила его миссис Флорин.

– В большой гостиной? Нет, конечно, с чего это вы вздумали, миссис Флорин?

– В честь капитана Литлджона и его супруги, сэр. Вы, наверно, не забыли, что они нынче приедут к вам на праздники?

– Какой там еще капитан с супругой? Я слыхом о них не слыхал. Интересно, кто это их пригласил сюда. Я, во всяком случае,

не приглашал. Понятия не имею, кто такие. Мне они не нужны… Да вот еще, вспомнил, ведь сюда собираются мисс Нина с мужем, что же мне, весь дом превращать в гостиницу? Так что если эти люди приедут, Флорин, вы им скажите, пусть уезжают. Понятно? Мне они не нужны, и кто их пригласил – не знаю, только очень уж много люди себе позволять стали – приглашают гостей ко мне в дом, даже не спросив у меня разрешения.

– Камины в большой гостиной затопить, сэр, в честь мисс Нины и ее мужа?

– Да, да, разумеется. И в спальне у них тоже, конечно, затопите. И еще. Флорин, пойдемте-ка со мной в погреб, я хочу выбрать портвейн… Ключи у меня с собой… Думаю, что Нинин муж придется мне по вкусу, – доверительно продолжал он по дороге в погреб. – Я имею о нем самые хорошие сведения – порядочный, серьезный молодой человек, и доходы солидные. Мисс Нина пашет, что он бывал у нас в детстве. Вы его помните, Флорин? Я, убей бог, не помню. Как его фамилия-то?

– Литлджон, сэр.

– Вот-вот, правильно. Литлджон. Ведь на языке вертелось. Литл-джон. Надо запомнить.

– Отец его жил одно время в Оукшотте, сэр. Очень богатый джентльмен. Кажется, судовладелец. А сын мальчиком ездил с мисс Ниной верхом. Рыженький такой, на обезьянку похожий… кошкам от него житья не было.

– Ну, это у него с годами, вероятно, прошло. Не упадите, Флорин, здесь ступенька выщерблена. Ну-ка, поднимите фонарь повыше. Так мы зачем пришли? Да, за портвейном. Где-то еще оставался разлива 96-го года, всего несколько бутылок. На этом вот ящике что написано? Я не разберу. Поднесите фонарь поближе.

– 96-й год мы допили, сэр, когда здесь жил тот джентльмен, Что снимал картину.

– В самом деле? Это мы напрасно, Флорин, не стоило.

– Мистер Айзекс, он насчет вина был очень разборчив, а вы приказали подавать им, чего ни попросят.

– Да, но портвейн 96-го… Ну что ж, ну что ж… Возьмите две бутылки 904-го. Так, а что нам еще нужно? Да, кларет. Кларет, кларет, кларет, кларет. Где у меня кларет, Флорин?

Полковник Блаунт сидел за чаем – уже съел яйцо всмятку и намазывал медом булочку, когда Флорин распахнул Дверь библиотеки и доложил: – Капитан Литлджон с супругой, сэр.

И вошли Адам с Ниной

Полковник Блаунт отставил булочку и поднялся им навстречу

– Ну, здравствуй, Нина, давненько ты не навещала старика отца. А это, стало быть, мой зять? Здравствуйте, мой милый. Подсаживайтесь оба к столу, Флорин сейчас принесет еще чашек… Да. – сказал он, внимательно оглядев Адама, – я бы вас, пожалуй, не узнал. С отцом то вашим я одно время был хорошо знаком Он тут жил по соседству, в этом, как его Вы это время, наверно, не помните. А ведь вы у нас бывали, ездили с Ниной верхом. Вам тогда было лет десять-одиннадцать, не больше Странно, почему-то мне запомнилось, что волосы у вас были рыжие