Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит
Шрифт:
Беттингер не сумел произнести ни слова.
– Есть ли шанс, что ты сможешь исчезнуть? – спросил Керри.
– Как при телепортации?
Инспектор Лэделл кивнул.
– Да, нечто в этом роде.
– Я этому так и не научился.
– Ну, а как насчет передозировки? Какие лекарства принимает твоя жена?
– Не выйдет. Она очень здоровая женщина.
– Какая досада.
Жюль хотел получить четкий ответ.
– Значит, я уволен?
– Я поговорил с разными людьми. Сказал, что у меня есть бладхаунд, который очень хорошо знает свое дело, превосходная ищейка, но он нагадил на бесценный
По спине пятидесятилетнего детектива пробежали мурашки. Он ненавидел холодную погоду и всегда считал живущих на севере людей инопланетянами.
– Это такое место, верно? – неохотно ответил Беттингер.
– Недавно получило статус штата. В северо-восточной части есть город под названием Виктори. Слышал о нем?
– А он вообще существует?
– Часть «Ржавого пояса» [2] . Имел будущее, когда азиаты еще считались выходцами с Востока. – Босс дернул плечом, и большой конверт заскользил по столу, а потом остановился на самом краю, свесившись над ним, как трамплин для прыжков в воду. – Теперь, когда ты нажимаешь на кнопку в туалете в любом месте Миссури, все смывается в этот отстойник.
2
«Ржавый пояс» – совокупность центров тяжелой промышленности на Северо-Востоке и Среднем Западе США, переживающих упадок с 1970-х гг.
Жюль вытащил досье из конверта и пробежал глазами первую страницу – и узнал, что в Виктори происходит множество похищений, убийств и изнасилований. Город походил на часть страны третьего мира, заброшенную каким-то образом в центр Америки.
– Они тебя хотят, – заявил инспектор Лэделл. – У них идет реорганизация, и им необходим детектив. Перевод туда позволит забыть о твоем отстранении.
– Я отстранен?
– А разве я не сказал? – Керри Лэделл пожал плечами. – На данном этапе я должен наказать тебя или весь департамент, и я не стану делать вид, что передо мной стоит дилемма. Ты придурок. Но я готов тебе помочь, потому что ты талантливый детектив. Отправляйся в Виктори. И заверши там свою карьеру. Через четыре года сможешь выйти в отставку, вернуться сюда и швырять яйца в дом мэра.
– Пять лет.
Беттингер посмотрел на фотографию гетто, напоминающего Нагасаки после взрыва бомбы и населенное чернокожими уцелевшими узниками концлагеря.
– В какой-то момент ты можешь попытаться получить перевод, хотя я сомневаюсь, что у тебя получится – им катастрофически не хватает полицейских, – добавил его начальник.
Детектив подумал о жене и детях. Потер виски, посмотрел на босса, который переплел тонкие пальцы.
– Это клоака.
– Точно, – ответил инспектор Лэделл. – И ты ее заслужил.
Глава 4
Вляпался
Детектив вынес коробку с одеждой и книгами по юриспруденции через вращающуюся дверь и оказался на парковке. По дороге к своему зеленому седану он заметил валявшуюся на земле фляжку для виски.
– Беттингер, – позвали его откуда-то сзади.
Жюль обернулся и увидел встревоженное морщинистое
– Это неправильно, – заявил пожилой еврей. – Если гражданский хочет вышибить себе мозги, ему не следует мешать. Я это одобряю. Дарвин со мной согласился бы.
Беттингер пожал плечами, продолжая идти к своей машине в сопровождении коллеги.
– Куда направляешься? – спросил Силверберг.
– Домой.
– Позвони мне, если захочешь напиться. Или сходить пострелять. Или надраться в тире.
Опальный полицейский отпер дверь седана со стороны пассажира и поставил коробку на сиденье.
– Ты в порядке? – осведомился его коллега.
– В полном. – Детектив рассеянно захлопнул дверцу, обошел машину и потянулся к ручке водительской двери.
– У тебя есть моя карточка.
– Мы в расчете.
– Вовсе нет. Что угодно. В любое время. В любом месте. Можешь на меня рассчитывать.
Беттингер кивнул, распахнул дверь и сел на теплую обивку. Вставив ключ в зажигание, он посмотрел на Силверберга, одного из своих немногих друзей в участке.
– Береги себя.
– Что угодно. В любое время. В любом месте.
Жюль закрыл дверцу, переключил передачу и выехал с парковки у здания, где проработал восемнадцать лет.
И неожиданно оказался дома. Он не мог вспомнить, как ехал, – в памяти не отложились остановки, повороты и другие детали, – но когда посмотрел в ветровое стекло, то понял, что прибыл на место.
Седан медленно подъезжал к бежевому дому на четыре спальни, где детектив и его жена жили после рождения первого ребенка. Фасад постепенно увеличивался, пока не занял весь обзор.
Дети все еще были в школе, и Жюль понимал, что ему следует поговорить с женой до того, как они вернутся. Он выключил двигатель, и наступившая тишина обрушилась на него, словно головная боль.
Внезапно детектив обнаружил, что шагает домой, держа в руках ключи. Коробку со своими вещами из офиса он при этом оставил в машине. Три каменные ступени изменили его высоту над уровнем моря, и вскоре он уже стоял на площадке перед дверью, где ему пришлось повозиться с замком. А потом вошел в гостиную, где работал кондиционер, оставляя за спиной круглую тень.
– Жюль?
Беттингер услышал легкие шаги и обернулся. К нему шла жена, Алисса Брайт, женщина с кожей цвета темной карамели, с глубокими ямочками на щеках, большими глазами, маленьким носом и волосами, делавшими ее голову похожей на одуванчик. Ее подрезанные джинсы были испачканы ярко-синей краской – как и кончики пальцев левой руки, футболка университета Сьерра и острый подбородок, который она, сама того не замечая, потерла, изучая свое произведение.
– Всё в порядке? – спросила женщина, глядя на висевшие на стене часы.
– Меня отстранили от работы из-за одной глупости, и чтобы избежать увольнения, пришлось согласиться на перевод в Миссури.
Алисса была ошеломлена.
Через мгновение она подошла к мужу и взяла его за руки.
– Это окончательно?
– Да. Город называется Виктори. – Беттингер фыркнул. – Представь себе худшие трущобы, какие ты только видела, сорок лет поливаемые дерьмом, и ты поймешь, о чем речь.