Мерзость
Шрифт:
– Антошка, – нарушил тишину уже порядком протрезвевший в морозном трюме Гена, – ты книгу свою дочитал?
– Почти дочитал, а что?
– Так интересно же, кто «герой нашего времени»?
– Именно нашего? – улыбнулся Нетёсов.
– Ну конечно!
Антон оглядел красные от синего мороза лица моряков и сказал:
– Наверное, в чём-то правы были те чиновники и предприниматели с фестиваля, о котором говорил
Колян поднял глаза на Нетёсова.
– Они герои нашего времени, – продолжал Антон, – те, кто думают о том, как и где сэкономить на людях. «Герои» – предприниматели, чей жизненный путь – это беговая дорожка с привязанной на ниточке купюрой перед лицом. Важно открыть больше бизнесов в тех сферах, которые совсем не интересны. Ведь интересны только деньги. Боже, как же скучно. А скучному времени – скучные герои. И тут появляются «герои» – чиновники, этим повезло меньше всего в жизни. Ведь на них лежит проклятие делать деньги из ничего. Проклятие бомжей, нашедших сундук с золотом. Первая мысль – накупить как можно больше дорогих штуковин, чтоб за бриллиантовой маской никто не разглядел на их лицах подвальной грязи. Жаль, что от нищеты в головах не поможет даже самый дорогой шампунь стоимостью всех денег планеты. «Герой» владелец нашей судоходной компании, который рискует нашими жизнями на почти затонувшем судне. Он «герой», отправляющий в плаванье мертвеца, чтоб не срывать планы заработка. Но не стоит расстраиваться, ведь мы тоже «герои»! «Герои», готовые рискнуть быть съеденными ледяными водами «Плутона» ради лишней копейки в кармане. Герой нашего времени – собирательный образ общества. А вечно голодные земляне бесконечно ненавидят и бесконечно обожают тех, кто умудряется наживаться на их собственном горе. Потому что в душе мы все те самые нищие чиновники, предприниматели и владельцы судоходных компаний, просто им повезло больше, чем нам. Мы все – герои-нигилисты, отметающие все устои, которые не приносят лишнего рубля в карманы.
Спустя несколько минут к «Плутону» пришвартовали очередной плашкоут, гружённый замороженной рыбой. Погрузка продолжилась в обычном режиме. Моряки больше не перекидывались словами и шутками друг с другом. Только усталость и безнадёжность рисовались на их измученных лицах. Кладя брикет за брикетом, они наконец добрались до единственного не забитого угла в трюме, где оставалось замороженное тело Захарыча.
Через час плашкоут отшвартовали, судно снималось с якоря. Они прощались с заснеженной Камчаткой и отправлялись на юг, к острову Сахалин. Усталые моряки разбредались по своим каютам, падая без сил на тёплые шконяры. «Плутон» отправлялся дальше в путь, оставляя за собой лишь морскую пену, точно следы зверя, на тёмной воде Охотского моря.
Птицы падают с небес на землю
Спать было совершенно невозможно. Я чувствовал, как по комнате гуляет холодный ветер, точно я спал на улице. Глаза смотрели в тёмный потолок, потихоньку привыкая к отсутствию света. Бессонница взяла своё, и я поднялся с постели (если так можно назвать старый матрас, лежащий на холодном полу). Кошка Сесси тихо урчала на уголке матраса. Она открыла свой единственный уцелевший зелёный глаз и уставилась им на меня. Сесси была маленького размера, тем не менее каким-то образом умудрялась занимать большую часть постели, по крайней мере, именно так казалось ночью. Вся Сесси от хвоста до ушей была покрыта смолисто-чёрной шерстью, будто она изо всех сил старалась полностью раствориться и стать частью этой бессонной ночи. Свой мокрый розовый нос она прикрыла когтистой лапой и продолжала упорно играть со мной в «гляделки». Так мы просидели минуты две-три, затем она наконец-то сдалась, закрыла свой глаз и как будто снова погрузилась в глубокий сон.
Я побрёл к противоположному концу комнаты, там лежали мои вещи. Пол был настолько холодным, что мне казалось, это и не пол вовсе, а заледеневшее озеро или что-то в этом роде. Каждый раз, когда я наступал ребром стопы на холодный пол, раздавался оглушающей силы скрип старинных досок. В этой давящей тишине скрип в секунду разнёсся по квартире, как торнадо, разрушающее всё на своём пути. Клянусь, в тот момент не мог поверить, что до сих пор умудрился не разбудить соседей, живущих на пару этажей выше. Путь в три шага показался мне путешествием на край земли. И вот свершилось, в моих руках была домашняя одежда. Теперь марш-бросок до окна. Повернул голову в сторону матраса – опять за мной следит этот зелёный глаз, словно взгляд надзирателя.
Конец ознакомительного фрагмента.