Мерзость
Шрифт:
– И чего там с твоим «Героем времени», Антошка? – спросил Альбертыч. – Чего он там геройского совершает.
– Там не в том смысле «герой», боцман, – отвечал Нетёсов. – Там это скорее собирательный образ.
Боцман что-то буркнул себе поднос, вроде в знак согласия, но, скорее всего, он не понимал, что такое «собирательный образ».
– И какой он там? Герой? – поддержал беседу Гена.
– Циничный, – отвечал Антон. – Ему в этой жизни всё кажется скучно. Не принимает устои окружающего его общества…
– Короче, ребёнок-полудурок, мать
– Я помню, во Владике проходил литературный фестиваль… – сказал Колян.
– А ты, Пистолет, чё забыл на литературном фестивале? – усмехнулся боцман.
– Да мы с корешом рядом пивчанский глушили, Альбертыч, – как будто стал оправдываться Колян. – Ну, и заглянули по синему делу.
– И чё там? – спросил Антон.
– Как раз об этом они говорили. О «Герое нашего времени». Вроде выясняли, кто в наши дни этот «герой». Да там корки одни были. Сидела какая-то депутатша – сказала, что герои – это депутаты. Сидели два директора компаний. Один вроде магазинов бытовой техники, другой… – Колян запнулся. – Другой, не помню чего. Те сказали, что герои – это предприниматели и всякие бизнесмены.
– Так, а почему они-то «герои времени»? – спросил Антон.
– Антоха, ты меня спроси ещё, – ответил Колян. – Я ваще просто поугарать туда зашёл.
– Ладно, орлы-герои, вы лучше Захарычу гроб колотите, – прервал разговор боцман и выпил ещё рюмку виски. – Хватит бухать!
Чтобы соорудить гроб для старпома, у палубной команды ушло чуть больше часа. Антона отправили к Захарычу. Боцман сказал, что Нетёсов только мешается тут под ногами и что пусть лучше смотрит за тем, чтоб Захарыча за борт не унесло. Антон вернулся к трупу, сел прямо в снег, рядом с белоснежными пятками старшего помощника. Нетёсов курил и слушал, как наверху, на мостике, капитан разъярённо кричит, что Захарыч ему весь рейс «коту под хвост пустил».
В столовой мотористы бурно обсуждали, что с главным двигателем на судне опять какие-то неполадки. Во время переходов, примерно раз в неделю судно останавливалось из-за неисправностей двигателя. После каждого рейса старший механик просил компанию отправить судно на ремонт, но неизменно получал отказ. Владельцы судоходной компании не слышали крики механиков и мотористов из залитого до краёв шумом машинного отделения. Ведь ремонт влетал в копеечку, и простой судна в порту не сулил компании ничего, кроме убытков. Им плевать было на серьёзность подобных поломок. Главное, пароход на ходу и может приносить прибыль. А остальное, если что, починят механики. На то они и механики.
Палубная команда сидела за своим отдельным столом. Эхом по судну раздавались шаркающие шаги боцмана по трапу. Альбертыч зашёл в столовую и смерил каждого пьяным взглядом. За час до обеденного перерыва палубная команда с помощью грузового устройства спустила тело старшего помощника в тёмный, провонявший рыбой, холодный трюм и закрыла крышку, будто саркофаг египетского фараона. После этого матросы вместе с боцманом отправились в свою
– Ну, чё, ребятишки, – говорил боцман, – Захарыча в его могилу смайнали, теперь можно и помянуть.
Поминали бурно и весело. Бутылка виски быстро закончилась, и в ход пошла водка. Нетёсов отказался пить, залег на свою верхнюю шконку, включил ночник и стал читать книгу.
– Антоха старпома не уважает, – смеялись остальные матросы.
Колян хуже всех переносил алкоголь, а потому на обеде еле держался на ногах.
– Антоха, ты только смотри, чтоб кэп в столовую не зашёл, – говорил он. – Меня и так два раза пьяным ловили. Сергеич сказал, если ещё раз увидит – премии лишит. Меня жинка тогда точно прикончит, если кредит в этом месяце не погасим.
– Тогда, Колян, на кой чёрт ты вообще посреди дня пьёшь?
– Да буду я ещё этого мудака слушать. То, что я выпил, на моей работе вообще никак не сказывается.
После этих слов в правый борт судна ударила сильная волна, и судно накренилось влево. Тарелка с горячим борщом перевернулась Коляну на штаны, тот подскочил, но зацепился ногами за стол и повалился на палубу, выкрикивая все матерные слова, которые смог вспомнить.
– Пистолет, скотина пьяная! – загоготали мотористы. – Ни дня без стакана, красавчик!
– Коля, ну ты совсем больной, – раздражённо процедила сквозь зубы дневальная, представляя, как всё это теперь придётся убирать.
– Прости, Таня, – еле выговаривая слова, промямлил Колян. – Я всё уберу, честно.
В расстроенных чувствах пьяный Колян поднялся с пола и пошёл за шваброй и тряпкой.
– Пистолет, идиот несчастный, – обдавая всех сидящих за столом перегаром, сказал боцман. – Уже действительно без бухла не может.
На несколько минут в столовой повисла тишина, нарушаемая лишь звоном металлических ложек по фарфоровой посуде.
– Боцман, на «форик» накопил себе? – окликнул того молодой электромеханик Толя. Толик имел право обедать в кают-компании, вместе с офицерским составом, но предпочитал проводить время с друзьями – мотористами.
– Накопил, Анатолий, – отвечал боцман. – Я вообще на всё, что хотел, накопил. И дом себе построил, и «форик» прикупил. Теперь вот думаю, на что тратиться, когда контракт закончится.
– Не знаю, боцман, таких проблем у меня не возникает. Ща вернёмся, я себе приставку поновее затарю и плазму побольше! А потом можно снова на девять месяцев отчаливать.
– И чё ты, все деньги на это спустишь? – вмешался в разговор Гена.
– Конечно нет, Гендос, ты чё? – улыбаясь до ушей, отвечал Толик. – Мне ещё на тусы и шлюх останется! А то чё я, зря тут горбачусь?
– Тебе только твои тусы, – по-стариковски ворчал Гена. – Я вот на свои деньги и дом, и квартиру, и машину, и всё что хочешь приобрёл. И жене дачу купил…
– А это не та жена, которая мужика себе нашла, пока ты тут чалился? – продолжал улыбаться Толик.
Боцман хихикнул себе под нос.