Месть без права передачи
Шрифт:
Спиной, кожей почувствовав, что Хан с Вороном застыли соляными столпами, чтобы мне не мешать, я рванулся вперёд, в секунду преодолел отделявшие меня от наводчика несколько метров, и, совсем с ним не церемонясь, отвесил звонкую плюху, и вздёрнул за воротник. Для него всё произошло неожиданно, но характерного запаха я не учуял. Значит, мужик крепкий, надо признать, не струхнул. Даже права попытался качать. Едва оказавшись в строго вертикальном положении, он завопил:
– Чё такое, я не понял?! Пос...ть человеку не дают. Ну, приспичило мне!
Во козёл, а?! Отвесив ему ещё одну плюху, я пнул ногой лежащую на земле сумку:
– А там что? Бумага туалетная?
И велел подошедшему Хану:
– Проверь.
Хан вытряхнул содержимое сумки на землю, и присвистнул. Не меньше десятка маячков россыпью упали на присыпанную снегом пожухлую траву. А Ворон, не удержавшись, с разворота, классической "вертушкой", впечатал мужика в стену. За что я осуждающе на него посмотрел. Понимаю, нервы у нас у всех стали ни к чёрту, но всё же бить пленных... Кхм... Хотя, понять Ворона можно, куда уж там. У него на глазах две недели назад во время обстрела убило пятилетнюю девочку, мы как раз с рейда возвращались. Я видел это. И уже несколько ночей не могу избавиться от кошмарного видения, как крохотного ребёнка буквально рвёт на части элементами кассетного снаряда. Я до сих пор отчётливо вижу Ворона рванувшегося к ребёнку. Помню, как он, с окаменевшим лицом, собирал останки девочки в свою куртку. И молча плакал. А слёзы оставляли на его закопченном лице светлые дорожки и застревали в трёхдневной щетине. Так что мужик ещё легко отделался. Максимум, сотрясением мозга. Хотя сомневаюсь, что у него есть мозги. И уж тем более нет ни жалости, ни сострадания. Потому что только распоследняя тварь может наводить гаубичный и реактивный огонь прямо на жилые кварталы. Не было там этого козла, когда Ворон складывал останки девочки в свою куртку. Пусть бы ему до конца дней снился этот кошмар...
Осуждающе посмотрев на Ворона, я поднял мужика за воротник и резко встряхнул его. Глаза открыл. Ничего так глаза, вполне осмысленные. И даже крови на голове почти не видно. Жить будет, ублюдок. Кивнув Хану на сумку, я приказал:
– Забери. Отведём в комендатуру. Потом дальше отправимся.
А Стасик Воронков, он же Ворон, только скривился. Сплюнул в сердцах, и сердито проворчал:
– Добрый ты, Кич...
Кич - это я. Капитан СОБРа Кичаев Игорь. Бывший капитан. Со мной, как я уже сказал, Стас Воронков, и Азик Биишев, он же Хан. Мои бывшие сослуживцы. Почти пять месяцев назад мы все вместе ещё служили в специальном отряде быстрого реагирования в одном из уральских городов, в России. Но так получилось, что судьба забросила нас на Украину. Изначально - по личным соображениям. Но, попав на Донбасс, мы воочию убедились, что всё, что мы там, в России, видели только по телевизору, для местных жителей стало одним непрекращающимся кошмаром, жутким и реальным. Страшно было видеть кадры, на которых гибли мирные люди. Невыносимо больно было думать, что всё, что разрушено этой войной, когда-то придётся восстанавливать, и немало труда на это положить. Но то, что мы увидели в реальности, оказалось страшнее любых наших впечатлений от виденного раньше. Здесь была не просто война. Это было массированное истребление инакомыслящих, объявленное антитеррористической операцией. Хотя к антитеррору эта бойня не имеет никакого отношения. Я сам не раз бывал в Чечне, и могу сравнивать. Одно дело, когда часть населения, и не самая лучшая, заставляет целый народ воевать за свою будто бы независимость (а на деле - за возможность безнаказанно грабить, насиловать и убивать) и совсем другое, когда ВЕСЬ народ не желает становиться марионеткой кучки озверевших от крови и жажды денег фашистов, засевших в столице. А жители Донбасса это отдельный народ. Со своим укладом, языком и культурными традициями. В конце концов, в Чечне всё более или менее наладилось, хотя раны будут ещё долго кровоточить. Но ведь живут в составе России, никто их прав не ущемляет. И об отделении уже никто не говорит. Кадыров теперь глава Чечни, и горой стоит за целостность России. По крайней мере, так говорит. А здесь людей убивают только за то, что они хотят жить на своей земле по своему усмотрению, говорить на родном языке, и учить детей тому, что считают правильным и справедливым.
Дав мужику увесистого пинка под зад, я приказал:
– Шагай вперёд, голубь мой сизокрылый.
Тот было заартачился:
– А куда? А за что? А что мне будет?
Поморщившись от его то ли наглости, то ли тупости, я пояснил:
– В комендатуру. За наводку. Суд тебе будет. К сожалению. Моя бы воля, грохнул бы тебя прямо здесь, падлу, и совесть моя даже не пискнула бы. Пошёл, урод!
И Азик для пущей убедительности отвесил козлу ещё одну плюху, и тоже не удержался от соблазна дать пинка под зад. Ладно, хоть Стас ничего не сделал. Судя по его взгляду на мужика, вряд ли довели бы его живым.
Пройдя полквартала, мы такой вот колонной добрались до оставленного нами "уазика", из которого и заметили наводчика, усадили его в машину, и утрамбовались сами. При этом Стас, садясь с мужиком на заднее сиденье, совсем уж немилосердно саданул того локтем в бок. Судя по сдержанному "Ой!" селезёнку всё же малость повредил. Ну и хрен с ним, еще легко отделался, паразит. Захлопнув дверцу, я велел севшему за руль Азику:
– Давай, в комендатуру. Сдадим пассажира, потом поедем.
Распоряжаюсь я так не потому, что старше по званию, или опыта имею больше. Мы все трое спецназовцы в звании "капитан", все трое не раз принимали участие в боевых действиях, и опыта у каждого из нас накопилось достаточно. Просто как-то так получилось, что по приезде в Донецк парни, не сговариваясь, назначили меня старшим. Или, точнее, координатором. И все трое мы образовали боевую единицу, под общим позывным "Трёшка". То есть поначалу, еще в конце сентября, нас отправили прямиком на передовую, где очень не хватало опытных кадров. Оно и не удивительно. Ведь большинство в ополчении, - вчерашние шахтёры, механизаторы, студенты, рабочие. И хоть трещат во всех украинских и западных СМИ что на стороне ополченцев воюют чуть ли не отборные российские войсковые части, чушь всё это. Но добровольцев, вроде нас, здесь хватает. И это нормально. Есть русские, украинцы, чеченцы, татары, венгры, сербы и итальянцы. Слышал даже о нескольких американцах, бросивших свои уютные лужайки и приехавших на Донбасс, чтобы хотя бы своим участием, хоть частично исправить гнусное поведение своего правительства. Словом все, кому не безразлична судьба Донбасса, и у кого совесть не спит, а возможность помочь имеется. Не сомневаюсь, что, если бы, в России многие из офицеров армии и спецслужб имели возможность здесь присутствовать, то число ополченцев резко возросло бы за счёт добровольцев. Да и сейчас они дают жару регулярным частям украинской армии и националистическим батальонам. Вторых, паскуд, я бы вообще убивал на месте, без суда и следствия. Потому что если в регулярных частях многие оболванены, и искренне верят что воюют за свободу и независимость Украины, то вторые - просто отборная уголовная сволочь, с порохом вместо мозгов, и свинцом вместо сердца. Что они творят на занятых территориях - описать невозможно. Каких только ужасов мы не понаслушались и не понасмотрелись за эти месяцы. Лично у меня, кажется, уже и сердце поседело. И даже боль по убитой сестрёнке немного притупилась на фоне тех кошмаров, что творятся здесь...
Да, о нас троих. В какой-то момент наш новый командир решил, что нерационально использовать бойцов такой квалификации на передовой, к тому же был сформирован отдельный разведбатальон при Главном штабе вооруженных сил, и нас командировали в него. А там нам нашлось дело по душе, и по квалификации. На фоне участившихся... Хотя нет, не так. Какое там участившихся?! Ставших просто тотальными расстрелами мирных граждан, командование батальона решило применить ответную тактику. И если с той стороны к нам засылали диверсантов и корректировщиков огня, то и наши решили использовать диверсионные группы для снижения плотности обстрелов. Так мы трое и стали отдельной ДРГ* (*диверсионно-разведывательная группа), главная цель которой - обнаружение в тылах противника систем залпового огня и гаубичных батарей и их уничтожение. На войне, как на войне. Бей врага его же оружием, лучшего средства ещё не придумали. И с периодичностью примерно раз неделю я, Азик и Стас направлялись в тыл украинской армии, и ещё не было случая, чтобы мы вернулись из рейда без результата. Можно было бы и чаще, и даже нужно. Но каждый выход предваряет тщательная подготовка и предварительная разведка, на которые требуется время. Неплохо мы прошлись по тылам, наш бывший командир Рысаев остался бы нами доволен. По слухам украинское командование за наши головы даже вознаграждение объявило. Аж двести тысяч гривен. За каждого. Ну, ещё бы! Одна только установка "Град" стоит в разы дороже, хотя их стоимость и держится в секрете. По некоторым оценкам один "Град" тянет под миллион гривен. Только мы с ребятами иной счёт ведём. Мы считаем, сколько мирных людей останется в живых, и не будет убито из оружия, которое мы уничтожили. Такая вот несопоставимая арифметика. И, кажется, мы не зря свои сухпаи жуём, командир нами гордился бы.
Покосившись на Азика, я коротко глянул в зеркало заднего вида, на Стасика. Всё же парни резко изменились с тех пор, как мы попали из мирной обстановки на Донбасс. Стасик и раньше не был говоруном, а здесь и вовсе стал молчуном. Всё время о чём-то сосредоточенно думает, замкнулся. Да и Азик, любитель похохмить, как-то притих. Не до смеха парням. Мы и раньше попадали в различные передряги, особенно в Чечне, но никогда они не были такими зажатыми. Всё же происходящее здесь здорово прочистило им мозги. И озлобило. Мне уже всё труднее сдерживать их, когда речь заходит о расправе над пленными, которых мы периодически притаскиваем с собой из рейдов по тылам противника. И авторитет старшего группы уже плохо помогает. Да, честно говоря, и самому всё труднее сдерживаться, глядя на то, что творится вокруг. Как раз таки именно ответственность старшего группы и удерживает от желания просто пристрелить очередного подонка решившего, что получил от своего командования карт-бланш на истребление своих же сограждан. Гражданская война это страшно. И это уже не уроки истории в школе, когда мы изучали гражданскую на Украине. Петлюра и Махно просто наивные младенцы по сравнению с теми фашистами, что рвут на части Украину сейчас. И страшно думать, что толи ещё будет. Или киевская верхушка плохо изучала историю, или у Порошенко вообще шоколад вместо мозгов. Они расплодили десятки тысяч вооруженных до зубов, обстрелянных и жадных до денег и всяких благ бойцов и полагают, что у тех не появится желания всё отнять и поделить? Опасаюсь, что очень скоро мы увидим очередной передел власти, и уже вся Украина может просто захлебнуться в крови. Вот что страшно. В этом смысле для России не только долг помочь Донбассу сейчас, потому что здесь живут наши люди по духу. Это ещё и вопрос самосохранения. Донбасс стал буфером, первым принял на себя удар фашистов. Именно фашистов. Потому что нынешний украинский режим называть как-то иначе не просто наивно и близоруко, но ещё и преступно. Я часто в последнее время смотрю по "ящику" "Вечер с Владимиром Соловьёвым" считая его лучшим ведущим подобных программ. Яркий, эрудированный, остроумный до сарказма, прекрасно владеющий аудиторией он чётко и грамотно расставляет акценты. В его передачах практически постоянно выступают люди с различной позицией, в том числе и с украинской стороны, пытаясь оправдать происходящее на Украине. Да и из числа российских гостей студии есть такие. Но настолько жалко и неубедительно они выглядят в своих попытках и призывах к объективности, что смотреть на них стыдно. Им уже даже троллить не удаётся, настолько всё очевидно. И любые попытки оправдать нынешний украинский режим уже кроме мрачного смеха ничего в аудитории не вызывают. Какие там призывы к объективности?! Объективность только одна: на Украине хозяйничают фашисты. И с каждым днём их позиции только укрепляются и ведут к полномасштабной гражданской войне в стране, со всеми её прелестями. Грядут времена Гуляй Поля и матёрой махновщины...
Задумавшись, я не сразу сориентировался и качнулся вперёд, едва не ткнувшись лбом в стекло, когда Азик резко затормозил. А глянув вперёд, облегчённо вздохнул, заметив проходящий патруль. Вот и славно. Сдадим нашего диверсанта патрулю, и спокойно поедем дальше. Время уже подкатывает к восьми, а нам до места назначения ещё пилить не меньше часа. Это в мирное время мы доехали бы максимум за полчаса. Но сейчас надо миновать блокпосты с обязательной проверкой документов, и постоянно держать ухо востро, чтобы не попасть под обстрел или прицельный снайперский огонь. Так что, часа полтора до места назначения, часа четыре на сон, потому как в ближайшие сутки-двое будет не до сна, и на ту сторону.
Выйдя из машины, я окликнул старшего патруля, судя по возрасту. Крепкий мужик лет сорока с небольшим в разномастном камуфляже подошёл, коротко козырнул и пожал мне руку:
– Здорово, командир. Какие проблемы?
Открывая заднюю дверцу "уазика" я пояснил:
– Да проблем нет. Надо вот этого гражданина в комендатуру сопроводить, а у нас времени в обрез. Доставишь?
– И что за перец?
Я негромко сказал, чтобы не привлекать внимания прохожих:
– Маячки разбрасывал по городу, случайно засекли, прихватили. Пусть его потрясут, информацию выбьют. А нам ехать надо, у нас своё задание.
Услышав про маячки, мужик нахмурился, оттёр меня плечом и выдернул диверсанта наружу. И ох как мне его взгляд не понравился, которым он смерил мужика с головы до ног! Словно приценивался с чего начать: оторвать ему голову, или отстрелить ноги? Да тут ещё второй парень из патруля, совсем молодой, потемнев лицом, приблизился, и начал неторопливо снимать "Калашникова" с плеча. Вот уж совсем ни к чему допускать расправу над пленным патрульными, да еще средь бела дня, при большом скоплении народа. Горожане вряд ли останутся безучастными, и примут участие в расправе, пусть и совершенно справедливой. Линчуют падлу, а это неуместно. Сейчас, на фоне того, что в Минске скоро начнётся второй раунд переговоров по Донбассу, это будет совершенно некстати. Уже сегодня же к вечеру найдутся доброхоты, которые выложат в сеть видеозаписи с мобильника с такими смачными картинками и не менее смачными комментариями. И как это отзовётся в Минске? Тут же поднимутся вопли о зверствах ополченцев над мирными жителями Донецка. Поди докажи потом кто есть ху. Переговоры это может и не сорвёт, но позицию Донецка подмоет серьёзно. Да и нашего президента вынудит иметь нездоровый вид на переговорах, где он будет находиться в качестве посредника, наравне с французским президентом и канцлером Германии. К тому же мало того что от этого козла потом и грамма информации не получишь, так ещё и патрульным достанется на орехи. Не вариант. Положив руку старшему на плечо, я предостерёг: