Месть Гора
Шрифт:
Чтобы отпраздновать твою смерть и долгожданное обретение меча, он устроил многодневное пиршество. Ему понравилось пировать на египетский манер, как, впрочем, и всем нам, потому что гостям подаются вкусные пьянящие напитки, которые мы традиционно преподносим богам, а пирующим прислуживают красивые девушки, они играют на музыкальных инструментах, поют и в танце изгибают свои оголенные тела. Из украшений и одежды на них только пышные парики, украшенные благовонными конусами, тяжелые ожерелья и простые пояса, подчеркивающие округлость упругих ягодиц и тонкие станы красавиц. К тому же на пир обычно приглашают красивых юношей и девушек…
Употребление хмельных напитков, которое египтяне называют «посещением дома пива», вскоре стало ежедневным и любимым развлечением Якебхера, не думающего
Знай, господин мой, что есть еще одна причина, почему твой слуга решился остаться рядом с Якебхером, — это мое желание защитить его от тайного врага, самого близкого к нему и поэтому особенно страшного. Я говорю о Мансуме. Я угадал его истинные намерения, понаблюдав за его поведением и послушав его разговоры с некоторыми придворными, которые уже приняли его сторону. Очень скоро я понял, что он уготовил своему повелителю участь, постигшую царя Шарека. Но сначала ему необходимо было удостовериться в готовности участвовать в заговоре не только вельмож, часто бывающих во дворце, но и командиров армии. Что до Якебхера, то он отупел от пьянства и уверен, что ему ничто не угрожает, поэтому ты, мой господин, его без труда одолеешь. Хуже, если Мансум к тому времени захватит трон, потом что он — соперник куда более опасный.
И вот однажды перед узурпатором предстал человек, которого ты знаешь, господин. Его зовут Мермеша, и он приехал с одного из островов, что расположены посреди моря. Вряд ли Якебхер согласился бы его выслушать, если бы приезжий не заявил, что привез новости о тебе, мой господин. Когда Мермешу привели к проклятому Якебхеру, он сказал, что видел тебя на острове и что ты там живешь. И добавил, что, заручившись поддержкой правителей островов, ты готовишь армию к походу против гиксосов.
Мой господин может себе представить, какое беспокойство охватило меня, когда я услышал такие речи! Как я и предполагал, Якебхер обратил свой взор на меня. Я ответил ему, не выказав волнения, что Мермеша ошибся, что он говорит о другом человеке, либо же он видел тебя до момента убийства. Еще я предположил, что ты мог выжить благодаря тому, что я воспользовался твоим же волшебным мечом, а он не смог нанести своему хозяину смертельную рану. И я пустился в пространные, мудреные и путаные объяснения, желая втолковать ошарашенному Якебхеру, что во всем виноват меч, который теперь, к счастью, принадлежит ему, Якебхеру, и станет его оберегать от покушений и обеспечит победу над любым врагом.
Короче говоря, мне удалось убедить Якебхера, и он все так же доверял мне. А Мермеша между тем заявил, что привез с собой твою супругу-египтянку и вашего с ней сына, и заметил, что они станут ценными заложниками на случай, если ты будешь иметь наглость напасть на царя. Кстати, Мермеша называл его «ваше величество Мерусерре», ибо это имя принял Якебхер, объявив себя повелителем гиксосов, царем Египта и сыном Гора.
— Так значит, — прервал его Хети, — моя супруга Исет и мой сын Амени во власти этого сына Сета?
— Увы, господин мой! Я, твой слуга, не мог ничего поделать и даже не пытался заговорить с ними, чтобы никто не подумал, что я намерен попытаться организовать побег. Но пускай мой господин не беспокоится: их поселили в хороших комнатах и предоставили многочисленных служанок. Так что, по крайней мере пока, твоим жене и сыну ничто не угрожает.
А теперь, мой господин, позволь мне закончить рассказ. К Якебхеру явились гонцы с сообщением о приближении огромного флота. Корабли, которые несут на своем борту многие тысячи воинов, плывут вдоль берегов Ханаана, намереваясь войти в устье Нила и подняться к Мемфису.
Эти известия огорчили Хети. Он понял, что противник сорвал их с Астерионом тщательно разработанные планы.
Эфрон, завершая свой рассказ, сообщил, что явился к Якебхеру и заявил, что хочет довести до конца дело, в котором волшебный меч оказался ему плохим помощником.
— На этот раз, — сказал Якебхеру я, твой слуга, — я пойду к Хиану и своим кинжалом отправлю его к его отцу Шареку и жене Аснат.
Поскольку в случае неудачи Якебхер мог потерять всего лишь сотрапезника, он не заставил себя упрашивать и позволил Эфрону отправиться в Газу и там совершить преступление, не догадываясь, что для того это всего лишь предлог, чтобы покинуть дворец и перейти на сторону Хети.
26
Принесенные Эфроном новости заставили Хети и Астериона созвать военный совет, чтобы сообщить полученные сведения своим командирам, а также предложить им новый план, разработанный Хети. Он предложил следующее: кефтиу и пеласги сходят на берег в Газе, присоединяются к армии верных Хети гиксосов и вместе с ними по древней дороге Гора вступают в Египет, в то время как корабли следуют в том же направлении, держась как можно ближе к берегу. Поскольку Хети лучше, чем кто бы то ни было, знал местность, на том и порешили.
В распоряжении Хети был флот, а значит, он мог взять с собой достаточное количество питьевой воды и съестных припасов, не разбивая армию на три части, следующих одна за другой на расстоянии дня пути — способ, к которому приходилось прибегать в свое время царю Шареку. Поэтому, высадив на сушу солдат, Хети немедленно отдал приказ грузить на суда припасы. Способ передвижения армии, предложенный Хети, делал ее менее уязвимой в случае атаки противника.
Хети был в авангарде, он передвигался на колеснице, привезенной ему Жимной — его верным возничим, который последовал за Зилпой к его соплеменникам и с ним же вернулся. С Зилпой прибыли двадцать колесниц, а с Житраном и Яприли — и того больше. Поэтому за Хети следовал большой отряд колесниц, что позволяло ему посылать вперед разведчиков и быстро передавать приказы или сообщения различным подразделениям своей армии, которая растянулась по дороге, словно длинная змея, чей хвост терялся у берега моря, ощетинившегося кораблями, большими и маленькими.
На полпути между Газой и Аварисом находилось большое озеро, окруженное болотами, которое много позже греки назвали Сирбонис [12] . Над его восточным берегом возвышался утес, имевший в те времена коническую форму. Греки называли его горой Кассия, жители Ханаана — Хаззи или Баал Сапон. Они верили, что утес этот — жилище бога, повелителя грозы и горных вершин. Египтяне тоже не остались в стороне. По их уверениям, на этой горе нашел прибежище Сет после поражения в схватке с Гором, и красному богу пришлось броситься в озеро, чтобы спастись от гнева богини Изиды.
12
Сегодня на этом месте расположено селение Сабкхет-эль-Бардавиль (Sabkhet el Bardaw l), и находится оно к западу от города Эль-Ариш. (Примеч. автора.)