Месть Орла
Шрифт:
Он откинул обе тонких деревянных таблички, показав тунгрийским офицерам восковую поверхность письма. Дубн вглядывался в сжатые слова, изо всех сил пытаясь их понять.
– Только не я. Здесь прочесть и понять ничего невозможно .
Талло улыбнулся ему, постучав себя по носу.
– И не поймешь , если не знаешь, на что смотреть. Позвольте мне объяснить ...
– Я закончил свою работу на сегодня. Вернусь завтра.
Каменщик отвернулся от двух солдат, закрыл дверь в свою мастерскую и выудил из сумочки ключ, которым можно было ее надежно запереть. Шанга и Саратос обменялись взглядами, первый полез в свой кошелек, чтобы вытащить внушительную пригоршню монет. Шумно позвенев ими, он пожал плечами, и отвернувшись, громко сказал: - Тогда давай, Саратос, поищем каменщика, который достаточно сообразителен, чтобы не отказывать клиентам, которые могут и доплатить за отличную быструю работу. Просто отнесем все это серебро тому, кто не откажется от хороших денег…
Каменщик резко схватил солдата за рукав, но быстро отпустил его, когда увидел выражение лица Шанги.
– Не спешите, господин, я только хотел сказать, что мои обычные рабочие часы подошли к концу. Для таких клиентов, как вы, я всегда готов обсудить комиссионные за качественную каменную кладку. Что вы желаете… статуи, надгробия ..?
– Алтарь. Хороший, большой, с изображением солдата .
Каменщик широко улыбнулся.
– Алтари - моя специальность, господа. Какую надпись вы хотите увидеть на камне?
Шанга кивнул Саратосу, который передал табличку, в которой Морбан кропотливо записал слова, которые понравились Шанге и его товарищам по палатке.
– Чтобы его дух упокоился у богов…
Каменщик улыбнулся обоим мужчинам.
– Хорошее традиционное начало, если можно так выразиться, господа. В наши дни так много мужчин, кажется, пропускают их, просто чтобы сэкономить, и я всегда считал, что ложной экономией нельзя относиться с должным почтением к теням усопших. Я ...
–
Он увидел нетерпеливое выражение на лице Шанги и вернулся к табличке.
– … этот алтарь посвящается памяти солдата - Лицо Со Шрамом…
Он посмотрел на Шангу с недоумением.
– Разве у него не было своего собственного имени?
Саратос фыркнул: - У него было имя, но люди, которые вместе с ним сражались и умирали называли его Лицо со Шрамом. Так что, пусть это имя и будет на алтаре!
Шанга кивнул, его глаза затуманились. Сам он не смог бы выразиться лучше.
Каменщик пожал плечами.
– Как хотите, господа. Итак ... мужчина, у которого все лицо было в шрамах. Я уверен, что вы благородно поступаете, солдаты . К какому сроку вы хотите, чтобы я завершил работу, и где мне его установить?
Шанга взвесил горсть монет с многозначительно позвенев металлом.
– Значит так.. Мы выходим завтра, к северной стене и возвратимся через неделю или две. Когда мы вернемся назад, то хотели бы увидеть красивый, новый алтарь, установленный на обочине дороги как можно ближе к форту, насколько это позволено, с изображением сражающегося солдата, и именно с этой надписью,. Думаешь, ты справишься?
Каменщик выпрямился, подняв свои раскинутые руки, чтобы показать широкие, покрытые шрамами пальцы, которые были инструментами его ремесла.
– Этими двумя руками, господа. Я отложу другие заказы, пока эта задача не будет выполнена .
Он плюнул на ладонь и протянул ее Шанге, который крепко ее пожал.
– Договорились!
Он протянул монеты и кивнул, когда каменщик сунул их в сумочку.
– Только не подведи нас, а? Старина Лицо Со Шрамом для меня много значил. Если я разочаруюсь, запомни мои слова как следует, вместо серебряных на тебя наденут железные браслеты .
Каменщик угодливо поклонился, а когда солдаты отвернулись, с улыбкой взвесил сумочку на руке и долго смотрел, как двое мужчин спускаются с холма в свой лагерь.
Кальг, тяжело шаркая ногами, вошел в храм Орла, остановившись на мгновение, чтобы оглядеть почерневшие от дыма стены святилища. Холодные глаза нескольких десятков мертвецов ответили на его пристальный взгляд. Их взоры, немигающие в тусклом свете ламп святилища, были частью ореола, которую священнослужитель племени создал вокруг штандарта легиона после того, как искалеченный вождь сельговов сдал его воинам нового короля в качестве цены за свою безопасность среди вениконов. Почетное место среди отрубленных голов, украшавших стены святилища, было отдано легату, убитому его собственным телохранителем в тот день, когда его некогда могущественное племя разгромило Шестой легион в начале восстания два года назад и захватило драгоценный штандарт Орла. Голову хранили в течение многих месяцев в бочонке с кедровым маслом, чтобы предотвратить гниение, а затем сушили в коптильне до тех пор, пока кожа не натянулась вокруг черепа мертвого римлянина, а ее черты не уменьшились до размеров головы ребенка, хотя в ней все еще можно было узнать командира поверженного легиона.
– Ты что.., пришел поклониться Орлу?
Бывший король сельговов на мгновение нахмурился, затем улыбнулся, когда его глаза нашли жреща в полумраке комнаты.
– Я явился сюда, чтобы освежить свои воспоминания о славе, которую я заслужил, отобрав Орла у римлян. Ты, что, не помнишь, что мое племя воевало с захватчиками задолго до того, как ваш народ соизволил присоединиться к нам в нашей борьбе?
Священнослужитель, с грозным выражением лица, вышел из-за деревянного ящика со створками, в котором он держал Орла,.
– Я помню, что это ты вовлек нас в эту войну, в результате которой погиб мой король и погибло достаточно людей, заставив вениконов вернуться обратно на свою землю. Если бы римляне напали на нас сейчас, а не забились в свои форты на стене, то я сомневаюсь, что у нас хватило бы сил им сопротивляться. К счастью для всех нас, но особенно для тебя, что у них, похоже, больше нет желания идти на север .
Кальг кивнул, неохотно согласившись с этим доводом.
– Похоже, все устали от войны, жрец, кроме меня. Я все еще мечтаю о еще одной битве и еще одном побежденном легионе, после чего римляне уйдут на юг, поджав хвосты. Нам нужно только переманить их через стену на территорию вашего племени, и тогда мы сможем взять их за яйца.