Месть по-царски
Шрифт:
– А как же? Я в округе все знаю. В Колшино староста Дороха Тихомир Петрович, мы вместе с ним еще в год большого пожара на Москве орду Касай мурзы, что разграбила земли Рязанские, тут по лесам гоняли.
– Разбили басурман?
– Разбить силенок не хватило, отбить невольников, что в полон гнали, тако же не получилось, Касай подмогу получил, но крепко мы его потрепали. Почитай, сколько ясыря взял, столько и своих разбойников потерял.
– Добро, – сказал Савельев, – после вечерней трапезы отряду быть здесь, на дворе княжеском. Поведешь объединенную дружину.
– Пошто
– По расстоянию. До Колшино тридцать с лишним верст, да все по лесам, к рассвету выйдем. Заодно поглядим, как сторожа на постах службу несут. Там же в деревне отдохнем, поговорим со старостой. Решим, что делать дальше.
– Как скажешь, воевода!
Савельев взглянул на князя Горинского.
– Ты, Иван Васильевич, сказать ничего не желаешь?
– Только, что отряд твой, Демид, теперь в полном подчинении князя Савельева, тому мой приказ и государево повеление.
– Я то уже понял.
– Ну тогда ступай.
Десятник ушел.
После молитвы и трапезы Савельев прошел в гостевой двор, поглядел, как устроились его ратники, и ушел в опочивальню дворца, отдохнуть перед бессонной ночью.
Глава третья
Как стемнело, князь Савельев повелел собраться дружинникам во дворе дворца воеводы. К ратникам вышел и наместник Калуги князь Горинский. Хорин доложил о готовности своих десятков к походу. Ну а ратники особой дружины к тому были готовы всегда.
Савельев объехал строй, посмотрел обоз. К двум телегам особой дружины присоединились еще четыре калужского отряда. Их осматривать Дмитрий не стал, ведал, что подготовкой руководил сам калужский воевода.
Объехав дружину, Савельев подозвал к себе десятника Хорина, к ним подошел и князь Горинский.
Савельев распорядился, обращаясь к Хорину:
– Ты, Демид, посылаешь вперед проводников, они же будут в головном дозоре, за ними пойдет моя дружина, следом ты с десятками. На тебе прикрытие тыла и флангов, в местности лесной дозорным идти на расстоянии, чтобы их было видно. Кто пойдет старшим головного дозора?
Хорин ответил:
– Алексей Рудный, мой помощник, он же старшой второго десятка.
– Давай сюда его.
– Рудный! Лексей! – позвал Хорин.
– Тута я, десятник.
– Подойди.
Подъехал ратник, возраста среднего, с бородой и волосами, что пробивались из-под шлема, побитые сединой.
Хорин указал Савельеву на него:
– Алексей Рудный.
– Это я уже понял.
Князь взглянул на ратника.
– Десятник Хорин предлагает тебя старшим головного дозора, а тако же главой проводников. Ведаешь ли ты дорогу до деревни Колшино?
– Ведаю, воевода, как не ведать? Там братуха мой проживает, он в сторожах службу несет, можно сказать, правая рука старосты деревни Тихомира Дорохи.
– Сколько понадобится времени, чтобы дойти до деревни?
Ратник ответил:
– Коли пойдем чрез Голину елань, сделав до того привал большой на известной мне поляне, то выйдем затемно, но незадолго до рассвета.
– Поляна далече от елани?
– Пред лесом, вернее, между двумя
– А пошто не на самой елани? И пошто ту поляну лесную величают Голиной?
Рудный погладил бороду.
– Елань – место нехорошее.
– Отчего?
– То как раз от названия. Жил ране в Колшино знахарь Кузьма Голин. Лечил людей, как мог. Однажды, давно это было, когда наши деды еще не народились, и Русь разделена на княжества была, по тамошним местам ехал в Крым важный вельможа московский, с ним жена его молодая. На елани обоз привал сделал. Супружница вельможи порешила на коне проехать. Муж ни в какую, но бабенка, видать, капризная попалась, настояла на своем. Усадили ее на коня, а тот на дыбы, уж из-за чего, не ведаю, но мыслю, от того, что не привык конь к бабьим телесам. В общем, встал конь на дыбы, жена вельможи свалилась и о землю вдарилась. Да так, что голову разбила и сознания лишилась. С обозом был проводник из местных. Он и поведал вельможе о знахаре. Вельможа, понятно, тут же повелел доставить Голина на елань. Ратники быстро привезли старика. А тот ничего сделать не смог, померла жена вельможи. Тот в ярости-то и зарубил знахаря. С тех времен елань эта нехорошим местом считается и называется Голиной. Так оно было или не так, не ведаю, о том старики сказывали.
– Значит, коли чрез елань пойдем, затемно выйдем к Колшино?
– Я с обозом торговым по этой дороге ходил. Тако же вечером из Калуги вышли, отдыхали в балке, перешли елань и затемно зашли в деревню.
– А месяц-то какой был? – поинтересовался Савельев.
– Май, князь, как и ныне.
– Понятно. Добре, пойдешь старшим головного дозора, возьмешь еще двух ратников второго десятка, а тако же отправишь людей в тыл и на фланги. Порядок продвижения поведает Демид Хорин.
Вскоре все было готово.
Горинский отвел Савельева в сторону:
– На вас, князь, на твою дружину особливо возложена большая надежа. Господь вам в помощь в этом светлом деле защиты земель русских.
– Все, что в наших силах, Иван Васильевич, сделаем, в том можешь не сомневаться. Ты городскую стражу держи в готовности. Мыслю, не оставят татары в стороне и крепость. Да гляди, хоть ты воевода и опытный, не однажды бился с басурманами, но в пылу сражения не поддайся на хитрость крымчаков и ногайцев, не дай выманить дружину в чистое поле. Татары так часто делают. Налетят, вдарят, получат отпор и как бы в бега. Ну а дружина крепостная, предвкушая легкую победу, за ними. И – прямо в засаду.
– То, Дмитрий Владимирович, мог и не говорить. То мне хорошо известно.
– Ну тогда давай команду открыть ворота, двинемся.
Дружина прошла по опустевшему с темнотой городу, слышна была лишь перекличка стрельцов на башнях да на стене. Вышли чрез открытые ворота, что сразу же закрылись, вперед пошел головной дозор. Отошел он саженей на тридцать. Тогда Савельев обернулся, поглядел по сторонам. Позади, слева и справа, в десяти-двадцати саженях находились дозоры флангов. Он поднял вверх руку и махнул перед собой, подавая сигнал – вперед.