Месть Шивы. Книга 2
Шрифт:
— Спешу, спешу, принцесса, — подобострастно улыбаясь, проговорил раджа, целуя руку своей повелительницы.
«Господь покинул меня, — думал Джордж, увлекаемый индусами к мраморной гробнице, — а без меня и они погибли!».
Крупные слезы катились по его щекам, а голова безвольно склонилась на грудь.
— Не отчаивайтесь, господин, — раздался рядом тихий голос, — я еще жив!
Это был голос Казиля.
Глава 34. В гробнице
Ночь подходила к концу, но темнота еще царствовала повсюду. Только на востоке протянулась серебристая полоса — предвестница наступающего утра. Казалось, весь дворец аллагабадский вымер, тишина и покой проникли во все его уголки, овладели аллеями парка. Тишина царила в опустевших садах, и только в одном месте можно было различить смутные, неясные силуэты людей, сгруппировавшихся вокруг жаровни с горячими угольями, поставленной на ступени гробницы, ставшей могилою для Джорджа Малькольма и Эвы Бюртель. Красноватый отблеск огня плясал на злобных лицах факира Суниаси и пяти или шести браминов.
Теперь мы попросим читателя переступить порог этой темницы. Внутренность ее состояла из продолговатой комнаты со сводами, в которой было пробито два отверстия. Вход в нее, как известно, замыкался бронзовой дверью. Посередине склепа красовался саркофаг из красного мрамора, возле которого стояла в наклонном положении мраморная плита, сплошь усеянная странными знаками и непонятными иероглифами. На пьедестале одной из колонн стояла медная лампа и разливала унылый, беловатый свет.
Эва стояла в углу и плакала. Волосы ее были распущены, одежда скомкана. Возле нее, все еще в костюме раджи, но без парика и накладной бороды, прислонившись к стене, будто не доверяя ногам, стоял Джордж. Время от времени его взор, исполненный жалости и сострадания, скользил по фигурке несчастной девушки.
Эва вдруг упала на колени и начала горячо молиться. Молитва ее то и дело прерывалась душившими ее рыданиями.
Джордж положил ей на плечо руку и проговорил:
— Молись, сестра, молись! Молитва наполняет наши сердца восторгом и надеждой, хотя о спасении мы и мечтать не можем. Смерть ожидает нас, и бронзовая дверь затворилась за нами навсегда.
Джордж на минуту смолк, отошел к колонне и так же тихо вернулся.
— Как горько, как тяжело сознавать, что смерть близка и ты не имеешь возможности предпринять что–либо для своего освобождения, — продолжал он, положив руку на плечо все еще молящейся Эвы. — И какая смерть! Без славы, без боя, без радости. Казиль внушил мне надежду, но как он сможет освободить нас? Известны ли ему планы злодеев? Предупредит ли он лорда Сингльтона? Быть может, завтра земля Индии окропится кровью моих соотечественников!
Пока Джордж задавал эти мрачные вопросы, Эва попробовала подняться на ноги, но бессильно упала на пол.
— Джордж, — прошептала она, — я вся горю, силы покидают меня, я чувствую, что смерть уже недалеко…
— Не думай об этом, дорогая Эва, умоляю тебя. — Могущество Божье неизмеримо, надейся. Ободри себя мыслью, что спасение близко. Вооружись твердостью.
— Твердостью? Но где ее взять, когда я чувствую, что умираю, когда неутомимая жажда жжет мои внутренности!
Джорджа охватил порыв бешенства:
— Быть заживо похороненными! — кричал он. — Не иметь возможности выбить эти двери, чтобы спасти от смерти эту безвинную жертву, спасти брата, избавить любимую Марию от объятий ненавистного Дургаль–Саиба! Это ужасно! Вы правы, Эва, есть от чего сойти с ума!
Девушка каталась по полу шепча:
— Джордж, Джордж, сердце мое надрывается… Воздуха… Дайте воздуха… Я умираю…
Джордж рвал на себе волосы:
— Видеть все это — и не помочь, что может быть страшнее, — кричал он.
В это время факир Суниаси, стоявший на наружных ступенях гробницы, внимательно следил за беловатой полоской зари.
— Братья, — проговорил он, — обращаясь к браминам, — утренняя звезда бледнеет. Бросим ароматное зелье на жертвенник. Огонь, зажженный в честь Бовани должен погаснуть вместе с жизнью принесенных ей жертв.
Один из браминов высыпал на раскаленные угли какой–то порошок. Над жаровней поднялось беловатое облако ароматного дыма.
— Теперь молитесь, — проговорил факир, преклоняя колени и вздымая над головой руки.
Брамины тотчас же последовали его примеру. Факир медленно монотонным голосом начал бубнить какое–то заклинание. Брамины вторили ему. Джордж за бронзовой дверью гробницы приподнялся и прислушался.
— Я слышу голоса, — прошептал он, — враги наши бодрствуют.
В это время со ступеней дворцовой террасы спустилось что–то белое, сопровождаемое четырьмя темными фигурами.
— Кто идет? — спросил факир.
— Принцесса Джелла! — раздалось в ответ.
В самом деле, это была принцесса. Она шла в сопровождении двух индусов и мальчика. Ее окружали истинные последователи Бовани, которым она доверила стать палачами. Рядом с нею находился Казиль.
Джелла подошла к гробнице. Факир и брамины почтительно поклонились.
— Жертвы умерли? — спросила Джелла.
— Еще нет, — ответил факир, — только на третий день жажда и голод довершают свое дело.
— На третий день! Только на третий! — изумилась Джелла. — Вы уверены в этом?
Факир кивнул головой утвердительно.
— Это чересчур долго! — возмутилась принцесса.
Глава 35. «Богиня ждет!»
— Да, слишком долго! — повторила еще раз Джелла, приближаясь к памятнику.
Она прислонилась ухом к бронзовой двери.
— Там ничего не слышно! — проговорила она, — все тихо, как в могиле:
— Что думаете делать, принцесса? — спросил факир.
— Надо ускорить их казнь, — произнесла принцесса. — Я получила из Бенареса сообщение, которое требует моего там присутствия. Я поеду в город и останусь там до вечера, чтобы отправиться на кладбище слонов для сигнала о начале всеобщего восстания. Одна только смерть безвозвратна, а потому лучше, если я оставлю здесь лишь окоченевшие трупы.
— Повинуюсь, госпожа, — ответил факир, — я исполню вашу волю.
«Бог христиан, защити нас, — молил Казиль, — что–то еще она прикажет?».
В это время Джордж продолжал вслушиваться.
— Я слышу говор, — проговорил он, — но слов различить не могу.
— К чему и слушать, — махнула рукой Эва, — когда нет надежды, нет и спасения.
— Приказывайте, — повторил факир, мы исполним ваше повеление.
— Пленники отданы в жертву Бовани, и вот ее воля: когда моя карета пересечет границу моих владений, к вам придет мой посланец и скажет: «Богиня ждет!».