Месть старухи
Шрифт:
– Цел, да не совсем, сеньор. Ну-ка помогите мне. Голова кругом идёт.
– Господи! Сеньор, да он ранен! – Пахо засуетился.
Хуан спрыгнул в воду, помог Сиро выбраться на берег, и уложил его на траву.
– Куда тебя, Сиро? – спросил Хуан. – Ты в лихорадке!
– Нога, сеньор! Ниже колена. Задели, проклятые! Но и я их достал. Вряд ли они продолжают погоню! Ох!
– Потерпи, Сиро! Я скоро, – Хуан поспешно стал освобождать рану в икре. – Ничего страшного. Только крови потерял многовато. Оттого и слабость и лихорадка. Дайте ему вина и побольше!
Пока Пахо поил Сиро вином из фляги, Хуан успел промыть рану ромом, приложил к тряпочке порошок и туго замотал полоской хлопчатой ткани.
– Готово! Можно продолжать путь. Пахо, помоги мне посадить Сиро в седло.
Темнота ещё не наступила, и Хуан сошёл на тропу, ведя коня в поводу. Он всматривался в тропу и поспешал влево. А из селения доносились далёкие звуки вечерней жизни скотоводческой усадьбы.
Одинокий огонёк слабо блеснул среди ветвей и всё затихло. Всадники торопливо двигались всё дальше, пока через два часа усталые животные стали с трудом передвигать ноги.
– Хватит на сегодня! – Хуан спрыгнул с коня и подошёл к Сиро. – Как дела?
– Едва держусь в седле, сеньор. Пить охота и трясёт меня.
– Погоди немного. Пахо, помоги! Луиса, костёр сможешь запалить?
– Ага, сеньор! Я только дров насобираю. Я скоро!
– Пахо, давай воды поищи, а то нам всем не хватит. Мне нужно отвар приготовить. Иди ищи!
Час спустя Хуан уложил всех спать на охапках травы и потниках. Он сам с трудом боролся с усталостью и сном. Потому почти ничего не ел, надеялся, что чувство голода поможет ему бодрствовать.
До полуночи он продержался, потом разбудил Пахо.
– Хватит нежиться, бездельник! Становись на вахту! Я должен немного поспать. Только не засни! Чуть невмоготу станет – буди меня! Слышишь!?
– Слышу, слышу, сеньор! – ответил Пахо и встал, схватив пистолет и мушкет.
Никто их не потревожил. Утром Сиро стало чуточку лучше. Он смог держаться в седле, а это уже большое дело. Хуан опять напоил его отваром.
– Надеюсь, тропа приведёт нас на берег моря? – спросил Хуан Луису.
Та пожала плечами. Она ещё не отдохнула и с трудом удерживалась от сна.
– Держись, Луиса! – бодро говорил Хуан. – Осталось недолго мучиться. Ты почти пришли.
Хуан посматривал на солнце, определяя общее направление тропки. Она немного склонялась к западу, но в общем стремилась на север. Это подходило.
И за два часа до заката они с вершины холма наконец увидели море.
– Луиса, ты видела когда-нибудь море? – вскричал Хуан, повернувшись к девочке и указывая на север.
– Нет, сеньор! Никогда! Даже не слышала такого слова. Что это?
– Это очень, очень много воды и вся она солёная с горечью. Смотри.
– Я ничего не вижу, сеньор! Где оно, море?
– Перед тобой, Луиса! То, что синеет вдали – это и есть море! Скоро ты искупаешься в нём!
– Оно же горькое и солёное, сеньор! А как же пьют воду из него?
– Эту воду никто не пьёт, Луиса. Но купаться хорошо. А волны какие бывают! Жуть! Поспешим, ребята!
Они перешли два ручья и через час были на берегу. Далеко на востоке можно было видеть несколько хижин. То, по-видимому, было поселение рыбаков.
– Полагаю, что мы несколько восточнее Аресибо, – предположил Хуан. – Завтра пустимся домой.
Шум прибоя привлекал Луису. Она постоянно посматривала на набегающие волны, с грохотом обрушивающиеся на песчаный берег, усеянный большими камнями и обломками скал. В двадцати шагах стеной стоял лес и кокосовые пальмы так и стремились заглянуть в бурные волны.
Животные уже паслись. Ручей вливался в море шагах в двухстах западнее.
– Подальше от ручья расположимся, – предложил Пахо. – Комарья меньше будет. А воды всегда можно принести.
С ним согласились.
– Костёр палить лучше в чаще. Не стоит привлекать к себе внимание посторонних, – распорядился Хуан. – Пахо, расчистить бы землю для навеса. Что-то мне сдаётся, что может быть дождь.
Ещё до наступления темноты они построили навес, покрытый тростником и листьями пальмы, росшей поблизости.
Луиса ловко взобралась на пальму и сбросила десяток коксовых орехов различной спелости. Питьё и еда из них были приятными. Но только, как дополнение к основной пище.
Опять дежурили всю ночь, но теперь Сиро потребовал первую вахту отстоять, упирая на боль в ноге, которая всё равно не даст заснуть.
Весь следующий день они гнали животных по берегу, пока не выехали на широкую пойму реки и не ухватили глазами знакомые очертания холмов. Перед ними была река, на берегу которой раскинулся Аресибо.
– Здесь где-то должна проходить береговая дорога, – говорил Пахо. – Как мы не вышли к ней? Наверное, оползень её уничтожил, и не успели восстановить.
– Что-то в этом роде я заметил, – отозвался Сиро. – Да вы были заняты по другим делам.
– Да, мы все не подумали об этом, – согласился Хуан. – Но всё же и так мы дома. Вон мост, через который и сходит та дорога. Поспешим!
Животные прибавили шаг, прогрохотали копытами по доскам моста. Путешественники, провожаемые любопытными обывателями пригорода, поднялись по узкой улочке к дому, где их ожидали девушки.
Было ещё светло и солнце лишь приблизилось к зубчатой полосе мыса, а Мира уже радостно встречала прибывших. Томаса с крыльца спокойно наблюдала за этой сценой. Её мысли витали совсем в другом направлении.