Месть старухи
Шрифт:
Габриэла открыла глаза. С удивлением оглядела комнату, Хуана. Спросила:
– Я всё же заснула? Как интересно! И что же?
– Ничего! Ты хорошо отдохнула и чувствуешь себя прекрасно. Разве не так?
Габриэла в недоумении пожала голыми плечами.
– Ты говорил со мной? Я ничего не могу припомнить.
– Так и должно быть, Габи! Это индийский метод быстрого отдыха. Пять минут такого сна – и ты отдохнула, словно проспала целую ночь.
Они снова отдались любовным утехам,
Поведать об этом Хуану она не решалась, боясь оттолкнуть его. Тот оказался слишком чувствительным и не понял бы её. Особенно, узнав, что он до сих пор не овладел Эсмеральдой, хотя та, по всем её приметам, согласна была на всё. Это вызвало улыбку на лице Габриэлы, и тут же зародилась греховная мыслишка. Сообщить её Хуану она, конечно, не захотела.
Хуан долго ходил по городу. Он не мог сразу вернуться домой и предстать перед всё понимающими глазами Миры. Страх бродил по его телу, щемил в груди.
Он постоянно думал о Мире, о Габриэле. Пытался в который раз докопаться до сути его отношений с этими совершенно разными существами. Он точно знал, что любить Габриэлу он не может. Но и его любовь к Мире попахивает платонической любовью. Или любовью близкого, родного человека. Это стало угнетать и тревожить его.
Постоянно перед глазами возникали образы откровенного нетерпения Миры, как она стремится наконец совершить церковное таинство бракосочетания. Стал замечать раздражительность девушки, что оправдывало её столь длительными задержками и откладываниями.
И ещё он точно знал, что скрыть свои любовные похождения никак не удастся. В некоторых случаях Мира чётко и определённо узнает о них, как это уже случалось в преддверье надвигающейся опасности.
– Всё! – Прошептали его губы. – Приду домой и покаюсь. Расскажу всё, что у меня произошло с Габриэлой. Пусть решает, как ей поступить. Только она должна понять, что я не имею никакой любви к Габриэле! Только болезненная страсть, противостоять которой мне невозможно. Решено!
Он оглянулся по сторонам, боясь, что кто-нибудь мог услышать его бормотание.
Дома Хуан напустил на себя весёлый вид, но Мира с подозрением смотрела в его шкодливые плутоватые глаза. Спросила с очень серьёзным видом:
– Хуан, ты хочешь мне сказать что-то очень важное?
– Ты как всегда права, моя любимая девочка! Только я так боюсь этого разговора, что не решаюсь его начать. Может, нальёшь мне вина?
Мира в молчании налила кружку вина. Хуан жадно выпил, вытер тылом ладони губы и усы. Мира напряжённо молчала в ожидании.
– Я бы не хотел, чтобы меня подслушали. Томаса рядом?
– Она на кухне, Хуан. Начинай, я слушаю.
Тот посмотрел на её серьёзное лицо, побледневшее и ожидающее.
– Только выслушай меня, Мира, без возражений. Я скажу всю правду. И решать будешь ты. – Он помолчал немного, собираясь с духом. Мира продолжала молчать. – Я тебя очень люблю, моя дорогая Мира! И никого не любил так, как тебя. Ты мне очень дорога, поверь! Но со мной происходит что-то странное. И это длится очень давно. Ещё с тех пор, как я жил в Долине, где находилась Габриэла. Я тебе уже говорил об этом.
– Габриэла? Моя старшая сестра? Я помню, что ты признавался в связи с ней. Но это было давно, до... – она замолчала, не находя нужных слов. – Ты понимаешь.
– Да, Мира! Я понимаю. Я тебе говорил, что много раз клялся ей, что не люблю её, и это было правдой. Но меня захватывала страсть к ней, и совладать с этим я был не в силах. Но то было раньше. Теперь у меня обязательства перед тобой, милая моя Мира!
– Если тебе трудно, то можешь не продолжать, Хуан! Я уже знаю, что произошло между вами. Ты её встретил, да?
– Да! К моему ужасу и сожалению.
– Ты хочешь продолжать? – голос Миры был строг, слегка с дрожащими оттенками, что говорило Хуану о сильнейшем волнении, сдерживающемся её волей.
– Хочу! Это мне необходимо, любовь моя! Я не могу больше так жить, тем более что теперь она рядом. Мы встретились у дона Мануэля. Зачем я туда пошёл?
Мира сидела в молчании, не сводя сверлящего взгляда с лица Хуана.
– Ты позволишь мне продолжать? Прошу тебя!
Девушка молча кивнула.
– Кроме страсти к твоей сестре, я ещё испытываю к ней сильную антипатию. Но это не останавливает меня. И её тоже! Я надеялся, что больше не встречусь с нею, но судьбе и Господу было необходимо сделать иначе. Видно, они хотят испытать нас! Иначе, как объяснить, что именно в Санто-Доминго оказались мы все? Это промысел божий!
Хуан иссяк и замолчал. Он боялся поднять голову на девушку и тем более посмотреть ей в глаза. Она же продолжала сидеть в молчании, чти пугало Хуана, заставляя думать о самом худшем.
Неожиданно Мира спросила спокойным, но глуховатым голосом:
– Тебе было хорошо с нею?
– Мира! Это необъяснимо! Ты ещё ничего не испытала и не можешь судить о подобных делах! И мне не удастся правильно объяснить их. Одно могу сказать с уверенностью. Я очень тебя люблю. Я готов жизнь отдать, если такое потребуется за тебя, но в случае с Габриэлой я почти бессилен. Теперь суди меня! Я готов на любое твоё решение. Если ты не сможешь меня простить – я уеду, и больше ты меня никогда не увидишь и не услышишь! Тебе решать!