Месть старухи
Шрифт:
– Здорово! Назначают губернатором – и это называется наказанием? – Хуан в искреннем возмущении разводил руками.
– Сахибу не следовало бы так громко выражать своё возмущение, – тихо заметил капитан. – Здесь достаточно соглядатаев бродит. Вдруг услышат.
– А что задерживает тебя здесь? Или это тайна?
– Сахибу нет надобности знать всё. Здесь происходит много таинственного и это следует знать, разведать.
– То-то я замечаю, как на борту появляются некие незнакомые люди, и ты их тут же отводишь в свою каюту. Они приносят тайные сведения?
– Сахиб не должен так волноваться. У нас здесь своя жизнь, и белому сахибу трудно понять нас.
– Надеюсь, дон Кловис поможет мне разобраться в этом, – и Хуан с недовольным видом отошёл от капитана.
Тот последовал за ним и тихо заметил, не изменяя вежливого тона:
– Сахиб не должен упоминать имён. Особенно важного сахиба, – и многозначительно посмотрел на Хуана большими чёрными глазами.
– Согласен, – осторожно ответил Хуан.
Дни тянулись тоскливо, медленно. Деньги кончились, но на галере его прилично кормили.
Вдруг поздно вечером капитан заволновался. Негромким голосом отдавал команде приказы.
Матросы забегали по палубе. Две лодки на буксирных канатах вывели галеру на чистую воду. Гребцы налегли на вёсла. В безветрие, при моросящем дождике галера осторожно проходила между кораблями португальцев и местных лодок, и к полуночи оставила порт позади. Его огни медленно гасли, растворяясь в дождевой вуали.
Хуан напряжённо думал, не обращая внимания на дождь, сеявшийся с чёрного неба. Поглядывал на капитана и удивлялся его спокойствию и умению отлично ориентироваться в почти полной темноте. Его настораживал поспешный отъезд, будто капитану неожиданно открылась опасность погони или ареста. Десять пар вёсел ритмично взмахивали и с тихим плеском опускались в тёмную воду, гоня галеру в неизвестном направлении.
Утром поднялся ветер. Поставили паруса, а гребцы в изнеможении отвалились от вёсел, жадно глотая тёплую воду.
К островку подошли ночью и до утра лежали в дрейфе. Капитан временами с юта подавал фонарём световой сигнал. С берега отвечали, но лодка не приходила. Хуан полагал, что в темноте опасность слишком велика, а расспрашивать не хотел. И вообще Хуан понял, что излишняя настойчивость и вопросы могут повредить ему.
Утром галера тихо подошла к причалу. Отшвартовавшись, люди высыпали на берег. Кловис не вышел встречать. Это удивило Хуана.
Слуга из местных, пригласил капитана и Хуана следовать за собой.
В бамбуковой хижине, ничем не отличавшейся от остальных, на топчане лежал Кловис с бледным лицом и лихорадочными глазами. Лекарь потчевал его настоями, а Гном колдовал над ним своими почти чёрными руками. Бормотал заговоры и заклинания. В хижине пахло ладаном и другими запахами. Было довольно душно от всего этого и Хуану захотелось на свежий воздух.
Кловис оглядел вошедших мутноватыми главами. Тихо сказал:
– Говорите. Сначала ты, Хуан.
– Сеньор, сеньор Кареза отказался вести дело, о котором вы оба знаете. – Хуан помолчал, следя за выражением лица Кловиса. Оно не изменилось. И Хуан добавил: – Он просил, даже умолял не отказываться от совместного сотрудничестве в дальнейшем, сеньор.
Кловис опять не отреагировал на эти слова. Перевёл глаза на капитана. Тот на плохом португальском стал обстоятельно рассказывать:
– Жирный сахиб готовит судно. Будут идти в Ормуз с адмиралом Луишом, сахиб. Отход по сведениям намечен через неделю или дней десять, сахиб.
– Для чего он уходит из Гоа? – спросил Кловис тихо.
– Боится мести сахиба. И это понятно. Подготовку ведёт тайно, но разрешение уже получил от капитана порта.
Наступило долгое' молчание. Кловис с закрытыми глазами о чём-то упорно думал. Капли пота оросили его бледный лоб. Наконец он открыл глаза, осмотрел гостей. Остановил взгляд на капитане.
– Отрядить две галеры в Гоа и присоединиться к кораблям адмирала. Дня через два оттеснить судно Карезы и потопить. Самого Карезу представить мне.
Он отдыхал с минуту. Повернул глаза к Хуану.
– Ты возглавишь эту операцию, я дам тебе несколько моих людей. Всё военное руководство на тебе, Хуан. Постарайся всё провернуть тихо и незаметно. Лишний шум нам ни к чему. Идите, я устал.
Они вышли и, отойдя немного, Хуан спросил:
– Что с сеньором Кловисом?
– Лихорадка, сахиб. Мы тут ничем ему не поможем. Будем готовиться в путь.
Две быстроходные галеры с крепкими жилистыми гребцами и проворными палубными матросами были готовы в поход. На борту находились ещё пять португальских матросов. С ними был и Козёл с его постоянно настороженными глазами, что смотрели подозрительно и злобно. Будто он только и делал, что выискивал заговорщиков или предателей.
Вышли в море вечером при свежем ветре и гребцов не использовали. Следующим вечером вошли в отдалённый угол порта и бросили якоря. Тут же Козёл выделил двух португальских матросов в город. С ними должны быть пойти и два местных матроса. Эти играли роль слуг, а португальцы, одетые довольно богато и при шпагах, выглядели этакими искателями приключений из старой гвардии конкистадоров.
Маленькая лодка доставила их на берег, а Хуан в который раз проверял оружие и готовность матросов владеть им. Он в лодке отправился на вторую галеру и там придирчиво проверил готовность людей.
К нему относились с почтением, но от него не укрылось жутковатое ощущение какой-то опасности. Эти мрачные глаза смотрели злобно, с затаённым смыслом, весьма неприятным для Хуана.
Во всяком случае, внешне Хуан был доволен состоянием отрядов. Всего на галерах находилось чуть больше шестидесяти человек. Гребцами были не рабы, а воины с саблями, копьями и частично пистолетами. Мушкетов было совсем мало, а пушек и вовсе видно не было.
Козёл с матросами вернулся лишь поздно вечером следующего дня.